Великая война. 1914–1918 - [79]

Зимняя операция в Карпатах такого же однозначного результата не обещала. В феврале австрийцы и приданные им немецкие подразделения возобновили там атаки — продолжение усилий у Лимановой в декабре и в Бескидах в январе, но неожиданно встретили энергичный отпор русских. У австрийского Генерального штаба было две цели — уменьшить давление на гарнизон окруженного Пшемысля и добиться громкой победы, которая удержала бы Италию, озабоченную неудачами армии Габсбургов, от решения вступить в войну на стороне союзников. Труднопроходимая местность и неблагоприятная погода в Карпатах стали как причиной военных провалов, так и жестоких страданий солдат, голодавших и мерзнувших в глубоких ущельях и густых лесах. Русские подразделения, среди которых был и финский корпус — возможно, самые выносливые солдаты в Европе, тоже страдали, хотя и не так сильно. На попытку наступления, предпринятую австрийцами, в конце марта они ответили контрнаступлением. Русским удалось продвинуться вперед, несмотря на то что на помощь австрийцам были переброшены три немецкие дивизии — 4-я кадровая, 28 и 35-я резервные. К началу апреля русские получили преимущество на всем Карпатском фронте. Несмотря на тяжелые потери (с начала войны они достигли 2.000.000 человек), царские генералы снова замышляли прорыв через горы на равнины Венгрии, что должно было определить весь ход кампании на востоке. Наступление предполагали начать, как только улучшится погода. Силы австрийцев, которые за три месяца 1915 года потеряли 800.000 человек (в дополнение к 1 200.000 в 1914-м), были на пределе[316]. Без помощи Германии, за которую приходилось платить высокую цену политической зависимостью и национальным престижем, империю Габсбургов ждал крах.

Глава шестая. Патовая ситуация

Наступательные силы всех участвующих в боевых действиях армий зимой 1914 года истощились, сначала на западе, чуть позже и на востоке, и это привело к тому, что весной 1915-го в Европе установились новые границы. Они были совсем не похожими на старые — спокойные, легко преодолеваемые границы довоенного времени, которые на редких постах можно было пересечь без предъявления паспорта, а в других местах — вообще без всяких формальностей. Новые границы напоминали limes римских легионов — укрепленные рубежи (земляной вал, стена) со сторожевыми башнями, отделявшие империю от остального мира. Ничего подобного Европа действительно не видела со времен Рима — ни при Карле Великом, ни при Людовике XIV, ни при Наполеоне — и не увидит вновь вплоть до начала холодной войны.

Тем не менее, в отличие от limes и железного занавеса, ни одна новая граница не обозначала социальный или идеологический барьер. Это было просто фортификационное сооружение, призванное помочь как обороне, так и наступлению, разделявшее воюющие государства. Подобные сооружения возводились и раньше, в частности в Вирджинии и Мэриленде во время Гражданской войны в США, в Португалии Веллингтоном во время войны на Пиренейском полуострове, в Наталье под Стамбулом во время Балканских войн, а также русскими царями в степях в XVII и XVIII столетиях (так называемая черта), но по длине, глубине и сложности ни одно из них не могло сравниться с новой европейской границей образца 1915 года. Эта линия земляных укреплений длиной более 2000 километров протянулась от Мемеля на Балтике до Черновцов в Карпатах и от Ньивпорта в Бельгии до швейцарской границы в окрестностях Фрайбурга. Весной между окопами воюющих сторон стала появляться колючая проволока — изобретение американских скотоводов 70-х годов XIX века. Другой новацией стали подземные укрытия, или блиндажи, как называли их англичане, а также вспомогательные и резервные окопы в тылу. В сущности, новые границы представляли собой траншеи, достаточно глубокие, чтобы в них мог укрыться человек, и достаточно узкие, чтобы защитить его от навесного огня артиллерии. Траншеи прерывались траверсами для гашения взрывной волны и улавливания осколков и шрапнели, а также для того, чтобы прорвавшиеся в это укрытие враги могли простреливать только небольшой участок. В болотистой или каменистой местности траншеи были неглубокими, с высоким бруствером, сооруженным из земли, обычно в мешках. Там, где почва была более сухой и податливой, требовалось меньше деревянной обшивки или плетней для укрепления внутренних стен траншеи, а блиндажи были глубже. То, что начиналось как «углубления» на ближайшей к врагу стороне траншеи, вырытые для того, чтобы защитить вход от летящих снарядов, довольно скоро превратилось в глубокие укрытия, в которые вели ступени. Stollen глубиной 10 метров и больше, вырытые немцами в меловых почвах Артуа и Соммы, смогли выдержать самые жестокие обстрелы.

Конечно, никакой стандартной системы траншей не существовало. Структура в разных местах была разной, на том или ином фронте конструкция зависела от особенностей местности, плотности войск — высокой на западе, низкой на востоке, тактической доктрины и от хода боев, определявших положение его линии. На широких участках Восточного фронта нейтральная полоса — расстояние между передовыми траншеями противников — могла достигать 3 километров и более. Между Горлице и Тарнувом, к югу от Кракова, где австрийцы и немцы прорвут оборону русских, окопы представляли собой «…всего лишь узкие, плохо связанные между собой канавы с одним или двумя рядами колючей проволоки впереди, а связь с тылом часто осуществлялась по открытой местности. <…> Резервные позиции тоже практически отсутствовали»