Великая война. 1914–1918 - [155]
В данных обстоятельствах не может не вызывать уважения то, что итальянская армия провела 11 кровопролитных — и бесплодных — наступлений в горах на границе с Австрией. В период с мая 1915 по август 1917 года они предпринимались каждые три месяца — чаще, чем могли себе позволить французская или британская армия на Западном фронте, причем в более тяжелых условиях. Потери от артиллерийского обстрела в скалистой местности были на 70 % выше, чем на равнинах Франции или Бельгии[562].
Дисциплина в итальянской армии тоже была строже. Вполне возможно, что итальянский главнокомандующий, генерал Луиджи Кадорна, был прав, и социальное расслоение в его армии требовало такого строгого наказания за дисциплинарные проступки, какого не знала ни немецкая армия, ни британские экспедиционные силы, — например, массовые казни или наказание по жребию[563]. Немцы и британцы вряд ли смирились бы с подобными «методами убеждения» — они были возможны только среди терпеливых и не привыкших жаловаться крестьян, из которых состояла итальянская пехота[564].
Впрочем, предел прочности есть у любой армии. Он может быть превышен, когда солдаты боевых частей приходят к выводу (не важно, верному или нет), что шансы остаться в живых перешли границу между возможностью и вероятностью, то есть случайный шанс погибнуть превратился в статистическую определенность. Французы достигли этого предела в начале 1917 года, когда число погибших сравнялось с численностью пехоты на передовых позициях. Более 1.000.000 павших на поле боя — это больше, чем 135 пехотных дивизий французской армии. Таким образом, солдат мог вычислить, что шансы — случайный фактор — складываются не в его пользу, или, как выражались британские рядовые, «выпал его номер». К осени 1917 года потери итальянской армии, в состав которой входили 65 пехотных дивизий — 600.000 солдат и офицеров, составили 571.000 человек убитыми, и ощущение, что «выпал его номер», могло стать массовым. «Как это ни удивительно, накануне одиннадцатой битвы при Изонцо, проходившей на плато Бианзицца с 19 августа по 12 сентября, боевой дух был высоким. Главной причиной этого стала надежда, что это будет последнее, решающее сражение войны»[565]. Результат оказался обескураживающим. «Потери армии составили 100.000 человек, а в результате продвижения вперед итальянские позиции стали еще более уязвимыми, чем прежде. К концу второй недели сентября в это масштабное сражение бросили 51 дивизию… а окончание войны казалось таким же далеким, как раньше».
Далеким не для австрийцев, хотя они снова попросили помощи у немцев. Австрии пришлось обратиться за поддержкой к Германии весной 1915 года, когда успехи русских в Галиции привели к падению Пшемысля и Лемберга, а теперь причиной подобной просьбы стало давление итальянцев во время одиннадцатой битвы при Изонцо. 25 августа император Карл писал кайзеру: «Опыт, который мы приобрели в одиннадцатой битве, убедил меня в том, что в двенадцатой нам придется гораздо тяжелее. Мои командиры и храбрые солдаты пришли к выводу, что такую неудачную для нас ситуацию можно предотвратить наступлением, но у нас нет для этого необходимых средств, то есть войск»[566]. Он просил немцев сменить австрийские части на Восточном фронте, чтобы освободившиеся дивизии можно было перебросить на Изонцо. В конечном счете император согласился, что немецкие войска лучше задействовать непосредственно против итальянцев (на этом настаивал Людендорф), и после того, как был рассмотрен и отвергнут план отвлекающего наступления из Тироля, семь немецких дивизий, объединенных с шестью австрийскими в новую 14-ю армию, перешли в контрнаступление на Изонцо. Немецкие части прошли тщательный отбор. Среди них была 117-я дивизия, имевшая богатый опыт боев в Карпатах, 200-я дивизия, в состав которой входили подразделения лыжников, и также знаменитый Alpenkorps, баварская горная дивизия, в одном из подразделений которой, вюртембергском горном батальоне, служил командиром роты молодой Эрвин Роммель.
Для двенадцатого сражения при Изонцо немцы и австрийцы сосредоточили 35 дивизий против 34 итальянских и 2430 пушек против 2485. Этого было явно недостаточно для прорыва или даже — по обычным меркам — для начала наступления, однако Кадорна, главнокомандующий итальянской армией, увлекся непрерывными атаками, не принимая в расчет то, что противник рано или поздно примет контрмеры, а потом и вообще сделал все, чтобы облегчить ему задачу. Захватив большую часть долины горной реки Изонцо, Кадорна, сам того не желая, устроил себе ловушку в тылу. Форсировав водную преграду, он продвинулся недостаточно далеко и оставил в руках врага два плацдарма, которые давали возможность нанести удары по долине с севера и с юга и сомкнуть кольцо вокруг его 2-й армии.
