Великая судьба - [25]

— Слушай-ка, Бого! Что с тобой происходит? Ты не заболел ли, случаем?

Тот ничего не ответил, остановился и заплакал, горько, как обиженный мальчишка.

Максаржаву было странно видеть этого здоровяка, всегда такого веселого и бодрого, плачущим. Никогда прежде подобного не случалось. Максаржав осмотрелся, нет ли поблизости жилья. Но вокруг было пусто, только неоглядная степь да горы вдали. «Ничего, — решил Максаржав, — вот я ему сейчас дам выпить глоток архи, посажу на коня, а там скоро и привал».

— Нет, я не сошел с ума, братец, — сказал вдруг Того. — Лучше бы ты меня, несчастного, бросил в пасть мангасу[Мангас — мифическое чудовище, пожирающее людей.].

— В чем дело-то, Бого? Зачем мне отдавать тебя мангасу?

— Ну, конечно! Ты, Ма-гун, на это не способен. А твой Бого и в самом деле сходит с ума. Кто я такой? Никто! Что я могу заработать этими руками? Одно только и есть у меня — эти руки! — И он протянул руки ладонями вверх. — Вот и все, больше у меня ничего нет... A-а, пропади все пропадом! — Того бросился к повозке и в ярости стал бить кулаками по тюкам.

Максаржав схватил его за плечи, оттащил от повозки. Топ> притих.

— Скоро монастырь, надо бы тебе ламе-лекарю показаться, — сказал Максаржав, а сам подумал: «У меня даже хадака в подарок нету».

— Давай не будем останавливаться возле монастыря. Лучше обойдем его стороной. Вокруг монастыря всегда темные люди шатаются.

Максаржав попытался уговорить друга, но тот был непреклонен.

— Нет, нельзя. Еще угодим в лапы каким-нибудь лиходеям. А лекарь мне не нужен. Мне теперь лучше... Какой же я дурак! Наплел тебе разной ерунды... — Он помолчал. — Ну, да ладно об этом. Ночью будем сторожить обоз вместе, вдвоем.

— Нет, давай я один посторожу, а ты отдыхай.

Но Того будто не слышал этих слов. Всю ночь они вдвоем ходили вокруг повозок. Только перед самым рассветом Того немного вздремнул. Утром они запрягли быков, погрузились. Трое суток Максаржав не спал, и ему очень хотелось поскорее добраться до дому, отоспаться как следует. Шагал он довольно бодро и уже не мерз так, как вначале, — привык.

Путники почти уже добрались до речки Тулбурийн-гол, когда им повстречалась группа китайцев — чиновников из канцелярии амбаня, которые приказали сгрузить поклажу. Максаржав начал было возражать, но Того остановил его.

— Это бесполезно! Словами тут ничего не добьешься. Лучше скачи скорее к нойону да расскажи ему обо всем.

Того остался с грузом, а Максаржав вскочил на лучшего копя и помчался что есть мочи. «Странно, — думалось ему, — почему они задержали обоз? Ведь им известно, что товары принадлежат Га-гуну. Раньше китайцы всегда ладили с нойоном. Бедняков они действительно обирают безбожно. А ведь учитель — воинский начальник, жанжин, да еще носит титул тушэ-гуна».

Доскакав до Селенги, Максаржав встретил там Очир-бээса и поведал ему о случившемся. Выслушав взволнованный рассказ юноши, тот произнес:

— Да, очень печальный случай. Но я, к сожалению, тороплюсь. А то бы, конечно, помог выручить товары Га-гуна. — И, ехидно улыбнувшись, он отправился дальше, по своим «важным» делам.

Очир-бээс был известный богач. Особенно разбогател он в последнее время, когда занялся торговлей, да и азартные игры давали ему немалую прибыль. Владел он и откупами на сбор налогов и податей. Поговаривали, что Очир-бээс чуть ли не в приятельских отношениях с Го Су — доверенным чиновником амбаня — и что у него большие связи в столице. Злобного и мстительного Очир-бээса ненавидели в окрестных хошунах. Умом он не отличался, но был человеком происхождения благородного и с помощью богатых подношений добился титула бээса. Слыл он женолюбом и вообще в удовольствиях себе не отказывал. Единственное, что омрачало ему жизнь, — это то, что жена чуть ли не каждый год рожала ему детей, но все они умирали в младенчестве. Очир-бээс был большой мастер интриг, хитростей и уловок. Был он долговязый, вертлявый, с длинными руками. Выпученные глаза, узенький лоб, почти весь закрытый бровями, мертвенно-желтый цвет лица — все в этом человеке вызывало неприязнь.

Люди знали, что Очир-бээс может с любым разделаться в два счета, и потому ссориться с ним побаивались. Находились влиятельные лица, которые, зная натуру Очир-бээса, часто использовали его, обделывая свои нечистые делишки, — как говорится, «ловили змею чужими руками».

Очир-бээс, не брезгуя никакими средствами, накапливал богатства и добивался новых титулов и званий. «Будь я таким же, как Га-гун, жанжином и тушэ-гуном да управлял бы аймаком, уж я бы развернулся!» — сказал он как-то, вручая подарки Го Су, маньчжурскому чиновнику, и посмотрел ему в глаза — понял ли тот намек.

А еще Очир-бээс отличался тем, что чуть ли не ежедневно менял свои наряды. «И чего зря добро переводит, все равно толку никакого! — говорил, бывало, при виде этого франта Га-гун. — Жить надо скромно. Ведь из малых расходов складываются большие». То же самое говорил Максаржаву и отец.

Очир-бээс в каждом монастыре молился о ниспослании ему детей, и в конце концов, отчаявшись, решил посетить ламу-прорицателя из Тибета. Не пожалел ради этого сотни ланов серебра. Лама посоветовал отлить бурхана из чистого золота, тогда бог одарит их ребенком. Очир последовал совету прорицателя, заказал золотого бурхана, но и это не помогло. Тогда он прогнал жену и взял себе другую, молоденькую. Но от нее детей у него тоже не было, и через два года он выгнал ее и снова стал жить с первой женой.