Великая Сила Любви - [14]
Да, сгорела она. Особенно, как художник, жалела краски, холсты, подрамники - все слизало пущенное чужой рукой пламя. Беда - и тут же высвечивается рядом со злобой деликатное людское сострадание - боязнь обидеть, задеть по больному, любовь и поддержка.
Она скажет мне, что даже благодарна тому пожару потому что спалил он вместе с накопленным добром ее собственную гордыню, и душа, этим огнем очистившись, вдруг отчетливо узрела жалкие потуги ее к благополучной жизни - не так как у всех, а чуточку, ну пусть самую малость лучше, чем у всех. Дворянское гнездо...
Ей кажется теперь, что в том благополучном доме с видом на Псково-Печерский монастырь жила совсем другая, не знакомая ей женщина. Легко скользившая по жизни, легко выводившая кистью по холсту, легко распахивающая двери своей веранды для гостей, званых и незваных. Весело жилось нехлопотно. Механизм жизни был отлажен, как фирменные швейцарские часики, а если вдруг сбивался на полминуты, становилось очень некомфортно. И поднималась из глубины сердца густая волна недовольства. За что? За какие такие грехи? Не ворую, не предаю, другие вон как живут, и ничего...
Привычка к благополучной жизни диктовала свои права, и этот незначительный сбой казался страшной помехой в том, к чему привыкла. Уже потом она прочитает в древнем патерике удивительную историю и воскликнет с облегчением - это про меня! Про мой крест. Один монах все скорбел, что Господь дал ему тяжелый, сверх его сил крест. Все просил он в молитве крест полегче, чтобы не гнуться под его тяжестью, уж очень трудно. И вот однажды видит сон: завел его Господь в комнату, сплошь увешанную крестами. Огромные дубовые, массивные золотые, медные, алюминиевые - каких только нет. Выбирай, сказал Господь, и удалился. Увидел монах маленький резной крестик, почти невесомый, почти воздушный. Вот этот и выберу, пожалуй, подумал он. И услышал голос: - Это и есть твой крест. Его-то и несешь ты по жизни.
Вот под таким крестом и «горбилась» она в своей благополучной суетной жизни. Как звали ту женщину, свившую дворянское гнездо на зависть завистникам, на утеху собственному тщеславию? Ведь сгорели даже документы.
Жизнь с чистого листа - слова, ставшие почти буквальными.
А меня очень интересует, наказали ли ту поджигательницу. А София смеется: кто накажет ее, не пойман - не вор. Потом вдруг становится серьезной: - Умерла она. Мучилась очень. А перед смертью позвала меня, покаялась в своем грехе. Хорошо что успела. Теперь ей там полегче будет. А без покаяния... Страшно.
Не унес человек грех свой тяжкий в могилу. Здесь, в земной жизни, успел шепнуть слова раскаяния, шепнуть, прежде выстрадав, прежде переболев. Вот оно, главное, и понимать это - понимать уже очень многое, почти все в жизни.
Понимание это давалось великой победой над собой. Тяжелый крест, из самых массивных и основательных, подняла маленькая женщина, стройная, как девочка фигуристка. И понесла этот крест по жизни, уже не вопрошая, за что, уже ни о чем вообще не вопрошая. Потому что за короткий миг, как вспышка спички, поднесенной к сухому дереву веранды, ответила она сразу на все вопросы.
А потом был выгодный заказ по книжной графике. Она сидела ночами, торопилась к сроку и к сроку успела. Дыр после пожара великое множество. Но вот когда деньги были разложены аккуратными стопочками, каждая по своему назначению, загнулся край газеты, на которой они лежали, и глянули на Софию с газетной фотокарточки славные скибовские ребятки - Сережа, Таня, Андрейка. Вот тогда-то и собрала она эти стопочки в одну, вот тогда-то и отнесла их на почту к «девочкам» Надо ли спрашивать сейчас - почему? Да потому, что, пережив беду и выбравшись из нее, София понимает отчетливо, что Ирине и Сергею не обойтись без людей в бурном житейском море. А то, что они не знакомы ей, так что же - все люди, все сестры и братья, и делить нам нечего, да и хвалиться друг перед другом особенно нечем.
А мне подумалось вот о чем. София своим искренним поступком напомнила почему-то забытый закон человеческого бытия. Мы не порознь, мы вместе - так приблизительно он звучит. Да, да, мы порознь, мой дом - моя крепость, моя личная жизнь - моя неприкосновенность, нам обрыдла колхозная психология, обрыдло, что единица - ноль... Все это так, но мы вместе. Незримые нити прочны, и никто и никогда не отсидится в доме своем - крепости, особенно когда ему плохо и бесприютно. И не крепость это тогда, а тоскливая камера-одиночка. Почувствовать себя не порознь, а вместе - удел немногих, сильных и, пожалуй, удачливых. Удача - пожар?! - возмутитесь вы. Нет, пожат - беда. Удача - выйти из этой беды не надломленным и озлобленным, а великодушным и до чужой беды зорким. Вот как София, сидящая сейчас передо мной с мольбой во взгляде - не надо писать об этом, не надо...
Как права она, как права. Мы очень грешим против самой природы добра, обставляя свои поступки разжевыванием мотивов содеянного. София искренне боится этого и искренне этого не хочет. Ну и что, деньги, скажет она, были, вот и послала. Что я могла пообещать ей? Только то что обязательно выполню ее просьбу и не назову фамилии. Хоть и простенькая фамилия, таких в любой телефонной книге хоть отбавляй, но не назову. Только София - оставлю. Во-первых, имя - ориентир надежный, это как с пожаром: не пойман - не вор, а во вторых, имя свое София («премудрость») несет она по жизни достойно и бережно, как несут судьбу свою люди, которые выстрадали ее, а не получили под проценты от благополучных родственников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книжечка предназначена новоначальным. Чем она отличается от безчисленных руководств по христианскому благочестию, столь обильно издаваемых ныне? Тем, что она написана в наши дни, в конце ХХ века, тем, что она живая для сегодняшнего дня, тем, что именно сегодня она поможет людям, робко становящимся на пороге православного храма, робко заглядывающим внутрь: "не прогонят ли?"... Очерки Натальи Сухининой, публиковавшиеся в газете "Семья" в течение последних пяти лет, подсказали многим, потерявшимся среди суеты и безбожия людям, дорогу к храму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все видимое и невидимое сотворено Богом. По Своему образу и подобию создал Господь и человека. Потому одним из духовно–душевных стремлений человека является созидание, видимый результат которого проявляется в архитектуре, музыке, живописи, поэзии, словесной искусности. Рядом с нами живут, трудятся и молятся люди, которые вроде бы ничем не отличаются от всех остальных. Но если приглядеться, прислушаться, узнать о них подробнее, то откроешь для себя в этих людях промысел Божий, который заключается и в их судьбах житейских, и в отношении к жизни, к Богу, ближним. Об этом они расскажут нам сами своим творчеством. Прекрасные строки стихов побудили нас составить это сборник в подарок всем добрым людям от любящего сердца, с единственной целью — найти смысл жизни через познание Бога и спасению безценной человеческой души. Печатается по благословению настоятеля храма Рождества Христова о.
«Между раем и адом» — книга свидетельств святых и подвижников благочестия о жизни души в загробном мире, о прохождении мытарств, об участи грешников. Многие угодники Божии были восхищены в рай, в небеса небес, в селения, уготованные праведникам, к самому престолу Господа. Перефразируя апостола, о них можно сказать: «Увидел то, чего не видело бренное око, слышал то, чего не слышало смертное ухо, и насладился в откровении такими небесными красотами, которых и не представляло себе человеческое сердце». Многим, для назидания, были показаны адские обители, показано, как проходит душа испытания мытарствами. Эти видения и вошли в нашу книгу. Видения рая и ада, которых сподобились избранники Божии, — это не сны, не созерцания, а подлинное зрение миров иных, даруемое, как писал преподобный Исаак Сирин, «по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию..
«Отечник» святителя Игнатия Брянчанинова – это сборник кратких рассказов о великих отцах Церкви, отшельниках и монахах. Игнатий Брянчанинов составил его, пользуясь текстами «Пролога» и «Добротолюбия», делая переводы греческих и латинских произведений, содержащихся в многотомной «Патрологии» Миня. Эта книга получилась сокровищницей поучений древних подвижников, где каждое их слово – плод аскетического опыта, глубоко усвоенного самим писателем. «Отечник» учит умной внимательной молитве, преданности вере Православной, страху Божиему, так необходимым не только монашествующим, но и мирянам.
Архимандрит Софроний, Сергей Сахаров (1896–1993), был одним из основателей общества художников «Бытие» в Москве в постреволюционные годы. Интенсивный период духовных поисков привел его к вере в Христа, и он отказался от живописи, чтобы посвятить себя молитве. Он стал православным монахом, а затем священником на Афоне. После долгих лет аскезы он вновь обратился к живописи в попытке изобразить истинное Бытие, но теперь в иконах Христа и святых. В этой книге представлена иконопись отца Софрония и рассказывается о его художественном становлении, о его понимании молитвы, свободы и творчества.
Учебное пособие преподавателя кафедры библеистики Санкт-Петербургской духовной академии, кандидата богословия Дмитрия Георгиевича Добыкина кратко и в доступной форме излагает православное учение о толковании Священного Писания. В книге рассматриваются способы толкования библейского текста с многочисленными примерами. Особое внимание уделено принципам православной герменевтики и этапам развития историко-грамматического метода толкования. Рекомендуется преподавателям и студентам богословских учебных заведений и светских гуманитарных вузов, а также читателям, изучающим Священное Писание.
Настоящий сборник катехизических бесед представляет собой сокращенный и упрощенный вариант книги «Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие», увидевшей свет в 1996 году и с тех пор неоднократно издававшейся на русском и других языках.Простым и доступным языком автор говорит об основных истинах православной веры — о Боге, о Святой Троице, о Христе, о вере и спасении, о мире и человеке, об искуплении и обожении, о Церкви и таинствах, о смерти и воскресении.Сборник адресован широкому кругу читателей, прежде всего тем, кто вступает на путь христианской жизни.© Епископ Иларион (Алфеев)