Великая Российская трагедия. В 2-х т. - [15]

А здесь не сумели разгадать такую простую задачку и закатили спектакль на потеху публике.

Запад. Исчерпание демократического потенциала западной цивилизации

Многие исследователи давно ставили вопрос об исчерпании демократического потенциала западной цивилизации. Они обычно ссылались на очевидное наследие этой исчерпанности: развитие, причем, гигантское — потребительства, ускорение вымывания гуманистического содержания из потребительского образа жизни. Это все так. Мне бы хотелось эти рассуждения дополнить с иных позиций.

Пьемонтский просветитель — историк Карло Денина написал замечательную работу “Об итальянских революциях”. [22]

Отвергая насилие в революциях, отстаивая “религию социального прогресса”, Денина впервые сформулировал учение о фатальных циклах социального развития, которые еще в ту эпоху неизбежно должны были привести к крушению просветительские государства.

Период после заключения Утрехтского мира 1713 года, которым закончилась война за испанское наследство, Денина считал эпохой эффективного прогресса. Но этот цикл благоприятного развития должен был, по его мнению, скоро завершиться крушением просветительских государств. Он предвосхитил события буквально на несколько лет, опубликовав свою малоизвестную до сих пор книгу в 1785 году.

Политическим фактором, необычайно стимулировавшим такое развитие событий, Денина считал аристократию. Причем, деспотизм аристократии явился, по его мнению, причиной, мешающей в равной мере процветанию государства. “Силу государства составляет народное большинство, и когда оно угнетено и унижено, неизбежно уменьшается число подданных, умаляются их способности и государство разрушается”. [23]

Развитие Великой Французской Революции, с точки зрения применения учения Денина, как раз и иллюстрирует неожиданно кровавый конец блестящего и мудрого столетия французской монархии. Такой трагический конец старейшей европейской монархии в сознании многих выдающихся мыслителей не был связан с идеями Просвещения, судьбой этих идей, их неприятием французским обществом, или, наоборот, тем, что эти идеи могли оказать разрушительное влияние на государство. И более того, доминирующим было мнение, что если бы идеи Просвещения оказались востребованными правящими аристократическими кругами во главе с монархом, можно было бы избежать кровавого заката столетия. В силу этих причин идеи Просвещения пользовались “спросом” и в ХIХ столетии, пережив эпоху, для которой они, собственно, были созданы. Однако они оказались “подзабытыми” в ХХ веке, замененными легковесными эклектическими трудами коммунистических, социалистических и социал-демократических авторов, которые в ряде случаев бездумно заимствовали не только мысли, но и целые разделы предыдущих авторов, в том числе авторов гуманистов из эпохи Итальянского просвещения, античных авторов. В то же время их собственные выводы, имеющие сугубо прагматический характер, подчиненные политико-практическим задачам, были обеднены катастрофически.

Вполне вероятно, что следующий цикл, завершившийся глобыльным крахом связан с первой мировой войной, показавшей неспособность господствовавших форм и средств мировой цивилизации достигнуть Согласия во имя народов. В результате — десятки миллионов убитых, раненых, пропавших без вести. Другим результатом явилось почти повсеместное торжество в Европе социал- демократических идей. Внешне казалось, что демократия в Западной Европе победила. Но это оказалось далеко не так. Кризис социал-демократических представлений о демократии непосредственно связан с Мюнхенским позорным сговором. Гибельные для европейской демократии и социал-демократических идей решения впоследствии оказались сглаженными выдающимися деятелями, возглавившими борьбу с немецким тоталитаризмом — У.Черчиллем, Ф.Д.Рузвельтом, де Голлем, не укладывающимися в привычное русло определения “представитель своего класса”, “своей партии” и т.д. Этот кризис западной демократии оказался растворенным в гигантском катаклизме второй мировой войны, в сложнейшем сплетении глобальных и региональных политических сил, которое заслонило неминуемый крах западной демократии и их чрезвычайно обедненных, буквально “высушенных” от отсутствия перспективы идейных постулатов. Собственно, Мюнхенский сговор означал в этом смысле Первый глобальный кризис западной демократии, вместе с ее идейной базой, всей идеологией.

Второй глобальный кризис западной демократии, ее идеологии, связан с откровенным перерождением ее в некие формы политической практики, политического действия. В частности, этот кризис завершился сговором западных лидеров, поддержавших антидемократический, тиранический переворот Ельцина осенью 1993 года в Москве, когда камарилья мятежного Президента пошла на неслыханную в истории государства российского жестокость — в самом центре многомиллионного города из тяжелых танковых орудий был расстрелян самый демократический в истории этого государства Парламент. Тот самый Парламент, который избрал в 1990 году своим Председателем Ельцина, тогда опального и преследуемого своими вчерашними коллегами — партийными боссами; тот самый Парламент, который выдвинул Ельцина кандидатом в президенты России и обеспечил ему победу на выборах; тот самый Парламент, который неуклонно вносил в действующую Конституцию демократические изменения и превратил ее в одну из самых демократических конституций мира: обеспечил принцип разделения властей, включил раздел о правах человека в полном его объеме, ввел положения о независимости судей, впервые в истории России создал Конституционный суд; тот самый Парламент, который возглавил реформаторский курс в стране, обеспечивал торжество закона. И расстрел этого Парламента был санкционирован лидерами западной демократии — разве не есть это лучшее доказательство глобального кризиса, охватившего всю западную демократию, потерявшую не только первоначальные гуманистические идеи, но и гуманистические ориентиры? Все это оказалось подмененным практическими эгоистическими интересами крупных корпораций космополитического типа, контролирующих мировую экономику, мировые финансы, мировую торговлю. Идеалы гуманизма, предполагающие свободу личности, права человека, необходимость свободного развития каждого, использованные социал- демократией в ее молодости и с восторгом позаимствованные ею из античности произведений гуманистов и Просвещения, — пришли в противоречие с глобальными интересами международных финансово-промышленных групп и послушных их воле национальных правительств, давно “выравнивающих” осуществляемую ими политику через различные наднациональные институты (встречи “семерки”, Бидельбергский клуб, Парижский клуб, МВФ, Европейское сообщество, Европарламент, Совет Европы, МБРР, ЕБРР и т.д. и т.п.).