Политика развращает слабый ум, делает из него жалкую марионетку тех групповых интересов, носителями которых он является. Иногда внешне кажется, такой деятель действует самостоятельно, особенно, когда находился ранее в оппозиции к власти и боролся с ней, сформировав у групп людей определенное мнение о самостоятельности и таким образом приобретая значительный общественный авторитет. Многое в деятельности таких политиков зависит от предшествовавшего опыта, общих знаний, интеллекта, культуры, среды, в которой воспитывался и делал карьеру.
Иногда отсутствие глубоких знаний и культуры компенсируется большим практическим опытом работы в бюрократической системе, где такие люди приобретают навыки выживания: хитрость, коварство, умение интриговать и стравливать людей, наслаждаясь их борьбой на уничтожение. Многие из бывших партийных чиновников высокого ранга, руководившие областями, краями, республиками Российской Федерации, были выдвинуты «наверх» с начала 80-х годов Системой не в силу их способностей, а исключительно с позиций их лояльности Системе и преданности аппарату ЦК КПСС и его вождям. В то время как личности они были серенькими, ничтожными бюрократами, неспособными адаптировать Систему к новым реальностям завершающегося XX столетия.
Таким был и Борис Ельцин, возглавивший Свердловскую область и «приглашенный» Михаилом Горбачевым на пост руководителя отдела ЦК КПСС в 1986 году. В тот период Горбачев устроил «большую чистку» под лозунгом «омоложения», изгоняя из руководства тех людей, которые имели свое мнение — и уже этим представлялись Горбачеву и его «свите» опасными. Вскоре Ельцин был направлен на руководство Московским городским комитетом КПСС — то есть стал полновластным хозяином Москвы, этого важнейшего стратегического звена в Системе партийной власти в СССР. Москва организационно тогда была разделена почти на 30 районов, во главе каждого формально были районные Советы со своими исполнительными органами, а на деле всем руководили районные комитеты КПСС, возглавляемые первыми секретарями, также «властелинами» на «своих территориях».
Начал Ельцин с того, что самовластно изгонял одних партсекретарей и начальников районных Советов, назначал на их место других (их заместителей или кого-то еще), менял директоров заводов, устраивал шумные заседания, на которых сурово критиковал и жестоко наказывал за «недостатки», в том числе за «снабжение населения товарами и продовольствием». Дело дошло до того, что ряд руководителей покончили жизни самоубийством, другие слегли в больницу с инфарктами. Но, странное дело, ситуация в Москве становилась все хуже и хуже — планы не выполнялись по всем направлениям. И если москвичи, уставшие от долголетнего правления прежних чиновников, вначале встретили Ельцина с энтузиазмом, то вскоре разочаровались в нем, и уже к 1998 году относились с привычным недоверием — уже тогда начались бесконечные очереди за продовольствием, детской одеждой, ширпотребом.
Недовольство Ельциным, не справлявшимся с ситуацией в Москве, возрастало и в Кремле. Его все чаще критиковали за провалы в плановых показателях, за кадровый произвол, недостатки в области снабжения москвичей.
Обладая огромным опытом работы в партийной бюрократии и обостренным чутьем, Ельцин почувствовал серьезную опасность и ... подал в отставку с поста первого секретаря Московского горкома КПСС. Это не было традицией Системы, и люди стали обсуждать этот необычный поступок партбосса. И при этом он обвинил Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева в том, что он сам «тормозит перестройку», недостаточно последовательно «переводит партию на ленинские принципы коллективного руководства», «не опирается на низовые партячейки» и т.д.