Великая Отечественная альтернатива. 1941 в сослагательном наклонении - [77]

Корпуса (эквивалентные танковым дивизиям 1941 г.) 4-й танковой армии получали из двух армейских эвакорот по 3–4 трактора, обходились ими или танками. Развитие ситуации было предсказуемым. Трактора-долгожители в армии Д. Д. Лелюшенко до Берлина не дотянули: «К концу Оппельнской операции все трактора вышли из строя и армия осталась без эвакосредств. Чтобы пополнить убыль, были предприняты меры по восстановлению из танков безвозвратных потерь тягачей, которые по своему техническому состоянию не могли быть восстановлены, как боевые машины. Эвакуация в это время производилась 3 тягачами 5 гвардейской МК. К концу Ратиборской операции было введено в строй 6 тягачей из танков Т-34»[63]. Несколько лучше дела обстояли во 2-й гвардейской танковой армии. Перед началом Висло-Одерской операции в 1-м механизированном корпусе армии С. И. Богданова было пять тягачей на шасси Т-34 (так называемые Т-34Т), в 9-м гвардейском танковом корпусе — 5 тягачей Т-34Т, в 12-м гв. танковом корпусе — 6 Т-34Т. Две армейские эвакороты 2-й гвардейской танковой армии могли похвастаться 15 ЧТЗ-65, 6 ТД-18 и 6 трофейными тягачами «Фамо» (18-тонными).

Поэтому несколько десятков «ворошиловцев» в танковой дивизии июня 1941 г. — это очень много. Подавляющее большинство танковых и механизированных корпусов Красной армии 1945 г. такой толпой тягачей похвастаться не могли. Потрепанные Т-34 из капитального ремонта без башни в качестве основного корпусного средства эвакуации — это «чистенько, но бедненько». Это, заметим, отнюдь не частности, а общая тенденция. Вот что сказано о состоянии эвакосредств танковых армий 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов перед Висло-Одерской операцией в послевоенном академическом труде: «К началу операции танковые армии двух фронтов имели 152 трактора и тягача, или около 70 % штата. Из этого количества более 50 % были Т-34Т»[64]. Полторы сотни тягачей на четыре полностью укомплектованные танковые армии! В Киевском особом военном округе перед войной было 313 «ворошиловцев» (в том числе 15 в ремонте), из которых в подчинении танковых войск было 230 тракторов. Как ни крути, в июне 1941 г. в бой вступила армия, оснащавшаяся по высоким стандартам мирного времени. Если оснастить скоростными тягачами артиллерию в СССР перед войной не смогли, то «ворошиловец» в качестве эвакуатора заслуживает самой высокой оценки. Однако он конкурировал по двигателю с Т-34 и КВ, был достаточно дорогим, и поэтому производство «ворошиловцев» было довольно быстро свернуто. В 1945 г. на советские танковые войска работала обстановка, фронт двигался практически только вперед. Поэтому можно было временно бросать застрявшие и поврежденные машины и вытаскивать их по мере сил имеющимися хилыми эвакуационными средствами.

Таким образом, есть еще один ответ на вопрос о размене 20 тысяч советских танков на 3,5 тысячи немецких. Советские танковые войска в условиях быстрого смещения линии фронта на восток не могли опираться на ремонтный фонд танковых частей и соединений. Это заставляло вновь и вновь бросать в бой новые танковые подразделения вместо восстановления уже существующих. Механизированные корпуса Юго-Западного фронта в ходе танкового сражения в районе Дубно сумели на какое-то время задержать противника. Но вследствие потери ремонтного фонда «второго дыхания» у них уже не было. Второй раунд (Бердичев) отыгрывал новый 16-й мехкорпус. Позднее смыкание окружения вокруг 6-й и 12-й армий задержал на неделю 2-й механизированный корпус Южного фронта. Если вводная задачи «срыв плана «Барбаросса» предусматривает аннигиляцию ремфонда, то для ее решения нужно гораздо больше 3,5 тысяч танков.