Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность. - [15]
Знатоки психоанализа, разумеется, сразу же заметят, что и эротический перенос, и мазохизм, и описанный Фрейдом механизм фиксации на матери имеют, в конечном счете, сексуальное происхождение, любовь — тоже, а потому непонятно где различие между ними. Тем не менее, принципиальное различие все же имеется, причем именно с точки зрения психоанализа.
Фрейд учит, что в своем половом развитии человек проходит несколько стадий и в большинстве случаев приходит к нормальному итогу: генитальная фаза с фиксацией на противоположном поле. Действием морали, воспитания это влечение направляется не просто на противоположный пол, а на единственное лицо. Так получается «романная» половая любовь.
Всякого рода неврозы и отклонения связаны с изменением целей или объектов влечения либо с фиксацией на инфантильных объектах — как в вышеприведенном примере Фрейда. Таким образом, в излагаемой далее теории любви объект изучения — человек с нормальным половым развитием. И не надо объединять его влечение с теми влечениями, которые кормят психотерапевтов и психоаналитиков и заслуживают отдельного изучения и отдельных книг.
Отношения, похожие на «романную любовь», могут возникать не только на сексуальной основе. О них — немного дальше: это любовь «по книжке» и куртуазная рыцарская любовь. Их тоже надо изучать раздельно.
А пока теоретики действуют следующим образом: берут Ромео с Джульеттой, чьи страсти — вспышка любви в исходной, чистой форме, порожденной неудовлетворенным сексуальным возбуждением, ставят по правую руку от них рыцаря с его поклонением даме, порожденным феодальным служением, к тому же в самостоятельном развитии далеко ушедшим от первоначальной основы, слева — садо-мазохистскую парочку, а также «защитника», описанного Фрейдом, прибавляют к ним юных леди и джентльмена с нормальным половым развитием, с фиксацией либидо где надо, но воспитанных так, что про секс они ничего не слышали и даже не подозревают о наличии у мужчины и женщины соответствующих органов, и, наконец, господина, начитавшегося книжек, чья любовь порождена любованием собственной способностью любить. После чего, рассматривая эту чудную компанию, удивляются: отчего она, любовь, такая загадочная?
ЛЮБЯТ ЛИ ЖИВОТНЫЕ?
Первое, о чем должен задуматься независимый, непредубежденный исследователь: а может, у людей любовь в крови, запрограммирована в генах? Надо признать, что подобная точка зрения довольно распространена — без всяких на то оснований. Что ж, если все дело в биологии, то для начала разумно было бы поискать параллели в животном мире. С этого и начнем.
К параллелям в животном мире надо подходить с большой осторожностью. Допустим, вы нашли в лесу замечательный гриб и только собрались сорвать его, как подошел какой-то здоровяк, дал пинка в бок и забрал гриб себе. Вы — жаловаться. Вам разъясняют: «Но ведь у всех поголовно животных, у всех без исключения видов именно так: кто сильнее, тот и забирает пищу. Это называется доминированием. Это фундаментальный закон животного мира, соответственно, для людей образец нравственности, и мы должны следовать тем же правилам».
Вы, разумеется, возопите: «Но ведь мы не животные, мы люди!». Совершенно верно, мы люди и звериные обычаи нам не указ. Но тогда давайте будем последовательны. Даже если какое-то правило поведения существует у всех без исключения животных, для нас оно еще неизвестно что означает. Это не более чем информация к размышлению, а выводы из нее могут быть самыми разнообразными. Так что если бы все животные всю жизнь ходили, плавали, летали парочками — да, об этом стоило бы подумать. Но думать не о чем: они вовсе не живут так.
Довольно распространена легенда о лебединых парах, о том, как лебедь умирает от тоски вслед за своей подругой. Ну и что из того, даже если это правда? А гуси плавают рядышком только один сезон. А утки — до того момента, как начинается высиживание яиц. А всем известные павлин или фазан — те и вовсе имеют по несколько самок. Вы мне в качестве образца для человечества лебедя, а я вам — павлина. Он тоже красивый.
Перейдем теперь к млекопитающим. К хищникам, поскольку первобытный человек тоже был хищником. Да, есть сведения о том, что волки и лисы живут парой, вместе охотятся, вместе кормят детенышей. Ну и что? А медведь с медведицей не живет. А царь зверей — лев — имеет целый прайд самок, который часто, запутывая вопрос, называют гаремом. Морской лев — вполне под стать льву сухопутному. Зато другой царь зверей — тигр, такая же большая кошка, — одиночка.
Нетрудно сообразить, что эти особенности в отношениях с противоположным полом у хищников связаны с их способом охоты, а вовсе не со звериными симпатиями. Медведица с медвежатами как бы пасется в лесу. Связываться с ней желающих найдется очень немного, а потому «муж»-медведь ей не нужен — ни для добывания пищи, ни для защиты. Если бы у медведей существовали симпатии — пожалуйста, паситесь рядом, наслаждайтесь друг другом, никто никому не мешает. Тигр подкрадывается к добыче как кошка к мыши. Часто ли вы видели, чтобы кошка с котом крались к одной мыши? Поэтому тигр с тигрицей пару и не составляют. Лев охотится по-другому, и львиный прайд — это охотничья команда, загоняющая добычу.
