Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность. - [14]

Особенность этого вида любви заключается в том, что ни возраст, ни внешность того, на кого направлен эротический перенос, не имеют ни малейшего значения. Если психоанализ идет успешно, пациент(ка) просто обязан(а) влюбиться в любого, кто оказался в кресле позади кушетки, лежа на которой он(а) излагает свои эротические фантазии.

В книге известного ученого из США{24} описывается пример любви, когда тридцатилетняя красавица умоляет об интимном свидании своего доктора: со старческими пятнами на лице, которому под семьдесят, который полупарализован и с трудом передвигается на костылях. Ради счастья переспать с ним она клянется в течение двух лет вести себя паинькой, не допуская никаких срывов, — и выполняет свое обещание, как бы тяжело ей это ни давалось. Поскольку, как известно, ни одно доброе дело не остается безнаказанным, заканчивается их блаженный уик-энд в отеле в одной кровати увольнением и разорением доктора.

Эротическому переносу посвящено довольно много книг — возможно, даже поболее, чем про той любви, что в романах, хотя психоаналитическое лечение проходит — не в последнюю очередь по причине чрезвычайной его дороговизны — весьма небольшой процент человечества. При этом авторы книг о переносе вполне резонно считают, что, несмотря на схожесть внешних проявлений, эротический перенос имеет все же иное происхождение и должен изучаться от «романной» любви отдельно.

В последние десятилетия ученые совсем в ином свете стали видеть отношения, в которых разнополая парочка не может расстаться ни на минуту, в которых все мысли, действия и планы одного непременно включают участие другого. Раньше это называли образцом и идеалом любви, а теперь склонны считать проявлением аддикции, которая не просто похожа на аддикцию к наркотикам, а представляет из себя то же самое. «Если мы говорили об аддиктивных любовных отношениях, мы не использовали этот термин в некоем метафорическом смысле. Отношения Вики и Брюса не похожи на аддикцию. Они и есть аддикция. Если у нас есть трудности с пониманием этого, то в основном из-за того, что мы привыкли думать, что аддикция может быть только к наркотикам, это не так … "любовь" тоже может быть аддиктивной…»{25}

Если в основе обычной, «романной» любви лежит неудовлетворенное половое влечение, то аддиктивные любовные отношения порождаются совсем другим: это неспособность человека жить в одиночку в окружающем его мире, и секс в таких отношениях — всего лишь следствие аддиктивных отношений, но не их основа.

Аддикция между мужчиной женщиной вполне может существовать и тогда, когда они — по причине болезни, религиозных или нравственных убеждений — к половому сношению совсем не стремятся. И сила их привязанности будет мало отличаться от той привязанности, которая в половых контактах видит главную свою цель. Естественно, что аддиктивная любовь должна изучаться отдельно от «романной». И изучается.

Еще один пример — мазохистская привязанность. Со стороны она может выглядеть следующим образом: «Как он ее любит! Она над ним издевается и даже бьет его, а он никак не может с ней расстаться». На деле же связующей силой является вовсе не любовь, а стремление получить наслаждение от унижения или побоев.

Несколько примеров вроде бы любви, но также на иной основе, были описаны еще З.Фрейдом в его известной статье «Об особом выборе объекта у мужчины»: «1. Сущность его состоит в том, что лица, о которых идет речь, никогда не избирают объектом своей любви свободную женщину, а непременно такую, на которую предъявляет права другой мужчина: супруг, жених или друг. Это условие оказывается в некоторых случаях настолько роковым, что на женщину сначала не обращают никакого внимания или она даже отвергается до тех пор, пока она никому не принадлежит; но человек такого типа влюбляется тот час же в ту самую женщину, как только она вступит в одно из указанных отношений к какому-либо другому мужчине.

2. Второе условие состоит в том, что чистая, вне всяких подозрений женщина никогда не является достаточно привлекательной, чтобы стать объектом любви, привлекает же в половом отношении только женщина, внушающая подозрение, — верность и порядочность которой вызывают сомнения.

4. Более всего поражает наблюдателя … тенденция спасать возлюбленную. Мужчина убежден, что возлюбленная нуждается в нем, что без него она может потерять всякую нравственную опору и быстро опуститься до низкого уровня. Он ее спасает тем, что не оставляет ее. В некоторых случаях намерение спасти может быть оправдано ссылкой на половую неустойчивость и сомнительное общественное положение возлюбленной; но оно проявляется так же определенно и там, где ссылка на действительное положение вещей не имеет места»{26}.

Анализируя эти виды отношений, Фрейд приходит к выводу, что «они происходит от детской фиксации нежности на матери и представляют из себя одно из последствий этой фиксации. У людей такого типа … влечение к матери и после наступления половой зрелости имело место так долго, что у выбранных ими позже объектов любви оказываются ясно выраженные материнские признаки и в них легко узнать замену матери»