Великая Испанская империя - [46]

.

Толедо столкнулся в Перу с несколькими институциями, довольно эффективно работавшими в местных условиях. Например, первый епископ Лимы Херонимо де Лоайса открыл школу под сенью собора и поставил во главе образованного Гонсало де Трехо. Имелись и другие учебные заведения, в частности доминиканские, монастырь которых оказался «прародителем» университета Сан-Маркос. Алонсо Мартинес начал преподавать кечуа с использованием первой грамматики этого языка, опубликованной фра Доминго де Санто-Томасом за год до прибытия Толедо в Новый Свет. (Также Мартинес преподавал философию и теологию.) Санто-Томас очутился в Перу примерно в 1540 году и стал приором монастыря в Лиме. Кечуа являлся наиболее значимым туземным языком, и на нем говорили везде, где еще недавно правили инки. Следует, к слову, обязательно отметить высокий уровень образования большинства людей в вице-королевстве Перу, причем как среди испанцев, так и среди индейцев. Многие богатые семьи, индейские и испанские, нанимали частных преподавателей, опять-таки индейских и испанских, для обучения своих детей. Иезуиты, как мы уже видели, добрались до Лимы в 1568 году и начали самоотверженно обучать и проповедовать, не делая различия между паствой.

Первая проблема вице-короля не имела никакого отношения к образованию. Речь снова об энкомьендах. В Перу 1570-х энкомьендами, как правило, владели семейства тех же конкистадоров, которые получили эти земли в 1538 году. Как и в других областях Нового Света, в вице-королевстве велась продолжительная дискуссия относительно права наследования. В самой Испании, как мы знаем, неутомимый кардинал Эспиноса созвал в 1571 году специальную комиссию, однако долгие обсуждения так и не привели ни к каким окончательным выводам. При этом все чаще признавалось, что в Перу треть энкомьенд должна сохранить право наследования. Комиссия Эспиносы объявила, что всем владельцам энкомьенд нужно при- своить титулы графов или баронов. Лишь обвинение в ереси, грехе или измене может послужить причиной конфискации энкомьенды. В конце концов, отдельные энкомьендеро были сущими благодетелями только-только оперившейся, что называется, колонии. Разве не Исабель Муньос, деловитая невестка Франсиско Писарро, впервые посадила пшеницу в перуанскую почву?^{‹‹290››}

В 1555 году Антонио де Рибера от имени поселенцев поведал испанскому совету по делам Индий о том, что возможны существенные беспорядки, если не будет принято решения сохранить энкомьенды в Перу в бессрочном владении. В 1556 году король Филип сообщил совету, что — наверняка руководствуясь финансовыми соображениями — он решил обеспечить преемственность во владении энкомьендами (поселенцы обещали королю выплатить казне пять миллионов дукатов).

Но совет по делам Индий возражал монарху. Император Карл, отец короля Филиппа, был еще жив и охотно делился мнением из монастыря Юсте. «Я всегда ломал голову над этим вопросом, — сказал он, — и мне всегда хотелось от него избавиться». В бытность на троне он не соглашался ни с какой новой политикой. Посему будет лучше всего для Филиппа отложить решение до тех пор, пока он не станет полноправным правителем, а уже потом, прибавил Карл, «он сможет действовать согласно своим желаниям и браться за новое»^{‹‹291››}. Однако, став королем, Филипп осознал, что легкого решения у этой задачи попросту нет.

Показательно, что даже в 1584 году Гаспар де Рибера, влиятельный землевладелец, проживавший в Испании с 1563 года, публично обсуждал практику энкомьенд. Для проблемы предлагались всевозможные решения, но все они были проигнорированы, и вопрос в очередной раз, как говорится, «подвис».

В первый год своего пребывания в Перу вице-король Толедо столкнулся с нежданным переполохом среди иезуитов, отзвуки которого докатились до Рима; причина этого переполоха затрагивала самую суть идеологии великолепного и процветающего нового ордена в Новом Свете. Потрясением основ для иезуитов оказался спор, в который вступили фра Хуан де Акоста и отец Мигель де Фуэнтес из колледжа Святого Павла в Лиме, с одной стороны, а с другой — фра Хуан де Суньига, первый ректор первого иезуитского колледжа в Куско.

Иезуиты сосредоточили усилия на заботах о коренном населении и добились в этом несомненных успехов. Вице-король Толедо желал увеличить количество иезуитских колледжей, но предусмотрительный генерал ордена кардинал Борха велел братии даже не помышлять о подобном расширении сферы влияния^{‹‹292››}. Он не хотел, чтобы орден развивался бесконтрольно. Толедо направил в Ватикан некоего отца Бракамонте, чтобы переубедить Борху, который когда-то был его близким другом.

Борха скончался в сентябре 1572 года, и смерть оборвала блистательную карьеру. Его преемник на посту генерала ордена, фламандец Эверард Меркуриан, послал в Перу своего представителя — Хуана де ла Пласа, опытного, но лишенного воображения бюрократа, которого, впрочем, сопровождали несколько творческих и одаренных людей. В их число входили: Хуан де Монтойя, преподаватель философии в иезуитском колледже в Риме; Бальтасар Пиньяс, ректор иезуитского колледжа в Испании; итальянский художник Бернардо Битти