Великая Испанская империя - [17]

Хуан Васкес де Арсе, еще один советник, прибыл из Сеговии. Его отец, подобно множеству государственных служащих того времени, на протяжении многих лет состоял при королевской канцелярии, а это подразумевало своего рода наследственную преемственность должности, что часто случалось в бюрократических кругах в правление Филиппа. Васкес учился в знаменитом колледже Санта-Крус в Вальядолиде и был его ректором. Позже он занял пост в верховном суде Гранады и вел расследование по делу Каса-де-ла-Контратасьон, прежде чем присоединиться к совету по делам Индий в 1556 году^{‹‹115››}.

Наконец среди прочих бюрократов совета следует отметить Лисенсиадо Грасиано Бривиэску, который также получил образование в Вальядолиде, где некоторое время служил магистратом (алькальдом) в канцелярии. Затем сделался королевским капелланом и некоторое время отвечал за создание королевского архива, учрежденного в 1542 году в замке Симанкас. Он помогал формулировать гуманные «новые законы» и был другом Луиса Уртадо де Мендосы. Бривиэску назначили главой верховного суда Санта-Феи в Колумбии. Но, как и Вильягомес, он всячески оттягивал свое отбытие в Новый Свет. Занимался расследованием действий маркиза Каньете в Перу, а в 1560 году покинул совет по делам Индий ради членства в Кастильском совете^{‹‹116››}.

Почти все чиновники, служившие короне в советах, в том числе в совете по делам Индий, были светскими священнослужителями, которые к концу своей жизни становились епископами. За исключением герцога Альбы, чья фигура виделась как бессмертное напоминание о более раннем типе правления, дворяне, прежде составлявшие костяк администрации Кастилии, к 1570 году все подали в отставку или отказались от назначений.

В Новом Свете аристократы гораздо дольше удерживали за собой наиболее престижные должности. Так, в 1556 году, когда Филипп взошел на престол, вице-королем Новой Испании был Луис Веласко, тогда сорокапятилетний. Он был вторым вице-королем великолепных владений, которые никогда не считались колонией, и наследовал на этой должности в 1550 году столь же знатному Антонио де Мендосе. Ранее Веласко был вице-королем Наварры. Его дед Педро приходился младшим братом тогдашнему коннетаблю Кастилии, и этот титул и должность фактически закрепились за семейством Веласко. Король Филипп полагал, что через год-другой Веласко может покинуть Мексику (Новую Испанию) и перебраться в Перу, а Мендоса и вовсе может вернуться в Испанию. Однако Веласко слишком прочно обосновался в Мексике. Суарес де Перальта, историк тех дней, принятый в семью через брак племянника Эрнана Кортеса, вспоминал, что «каждый день своего правления он [Веласко] накрывал стол для всех, кому захочется отобедать. Почти всегда у него было тридцать или сорок гостей, и все они вкушали сытнейшие трапезы с дюжиной перемен блюд»^{‹‹117››}.

Веласко вел себя как аристократ, каковым он и был. Он отлично держался в седле, любил охоту и платил своему старшему конюху в Мексике неслыханную сумму — 2000 дукатов в год. Охотились на соколов, гусей и журавлей. Конюшни Веласко были достойны королей — причем королей богатых, а за его прекрасными лошадьми хорошо ухаживали и всячески их холили. У него имелась особая арена для боя быков, и по воскресеньям на ней проводили корриду. Часто устраивались скачки, и вице-король лично принимал в них участие, причем выбирал самые сложные заезды. Историк Фернандо Бенитес пишет о Веласко, что тот был аристократом, который, что удивительно, любил индейцев, но, будучи королевским представителем, не спускал даже малейшего неповиновения. Ему «криольос»[22] казались толпой мятежных юнцов, и он относился к ним с презрением^{‹‹118››}.

В более богатом королевстве Перу был свой Веласко, наследник великого Педро де ла Гаски, еще один аристократ — более того, еще один Мендоса. Речь об Андресе Уртадо де Мендосе, маркизе Каньете, внуке одного из незаконнорожденных сыновей знаменитого кардинала Гонсалеса де Мендосы, ближнем кузене Аны, принцессы Эболи, супруги королевского секретаря Руя Гомеса. Маркиз женился на дочери графа Осорио, который был главой совета по делам Индий в 1530-х годах, и взял с собою в Перу многих отпрысков высшей кастильской знати. Он первым из вице-королей Перу стал править этими владениями мирно (1556–1560), как если бы это была не Южная Америка, а очередная испанская провинция. Маркиз строил больницы и мосты, завел двор с пажами и стражей и сумел установить единую власть над несколькими местными советами^{‹‹119››}. Он щедро распределял энкомьенды среди пожилых сторонников Альмагро^{‹‹120››}, просто потому, что к тому времени они достигли преклонного возраста.

Также маркизу Каньете выпало заключить мир с наследником Великого инки, так называемым Сайри Тупаком[23], которого в Лиме приняли радушно и со всеми подобающими церемониями; впоследствии его дочь даже вышла замуж за Мартина Гарсию де Лойолу, внучатого племянника основателя ордена иезуитов, тем самым установив поистине невероятную связь между древним Перу и орденом иной религии.

Пятого мая 1558 года Сайри Тупак прибыл в Лиму и был торжественно встречен маркизом Каньете. В честь гостя устроили пиршество во дворце архиепископа Лоайсы, и на пиру обнародовали указ о наделении Сайри Тупака поместьем. Вообще в шестнадцатом столетии было принято улаживать все политические проблемы именно на пирах. Сайри Тупак выдернул нить из шелковой кисточки скатерти и поднял ее повыше, как бы сравнивая с цельной кисточкой, каковая олицетворяла, в его понимании, империю его деда Атауальпы