Великая игра - [61]

Так и вырос я в Стойбище. В земле предков обильна была охота, ибо зверь тут водился непуганый, и высоки были травы для скота, а сладкое море было щедро рыбой, много было в нем съедобных водорослей и красивых раковин.

В три года сел я на коня, в пять взял в руки лук, в семь — меч, а в пятнадцать был я уже искусным охотником, и объезжал коней, и ловко бросал аркан, и владел копьем и мечом, и хорошо плавал в пресных волнах нашего моря. Сладкая Вода зовем мы его. Предания говорили, что где-то на закате море горькое, как слезы. А здесь, в самой середине земли — сладкое, как молоко молодой кобылицы.

Много рассказывал мне шаман о предках наших и говорил о судьбе моей. Не знаю я, где жил шаман, — я объездил все Старое Стойбище, но ни разу не видел его жилища. Но всегда, каждый вечер приходил он к нашим кострам говорить со мной.

У матери мало было людей, и старели они. И горько было матери моей, потому что смерть ждала меня в землях живых, и здесь тоже не будет мне жизни. Кровь Уль-фангир истлеет здесь, в Старом Стойбище. А я жил и не думал о смерти. Мне сравнялось шестнадцать зим, и не знал я женщины, когда ко мне пришел шаман и сказал, что духи хотят говорить со мной.

— Ты девятый сын женщины, не рожавшей девочек. Ты единственный из девяти остался жить, стало быть, в тебе сила девятерых. Ты — сын вождя золотой крови. Ты — живой, но мертвые взяли тебя под защиту. Говори — хочешь ли ты стать большим, чем просто человек?

— Я хочу вернуть себе достояние отца, — ответил я. — И хочу отомстить.

Засмеялся шаман.

— Это желание обычного человека. Скажи — если я тебе дам большее достояние и большую власть, сможешь ли ты подняться над местью?

— Я хочу того, что хочу! — воскликнул я.

— А ты знаешь, чего ты хочешь? — засмеялся мне в лицо шаман, щеря гнилые зубы. — И как ты отомстишь? У Ильдехая — сотни людей черной кости. У тебя нет и трех десятков родичей, да и те уже стары для войны. Если ты не обратишься к силам иным, то просидишь всю жизнь на этом клочке земли, не смея и носу высунуть из Стойбища Предков.

— Дай мне эту силу! — крикнул я в гневе. — Иначе я выпущу тебе кишки и, пока не застынут твои глаза, будешь ты смотреть, как псы жрут их!

Снова засмеялся шаман.

— Захочу я — ты сам, как пес, будешь ползать передо мной, и скулить, и руки мне лизать. Такова моя сила. Хочешь быть равным мне? Я открою тебе ворота, а уж войдешь ты сам. И обретешь силу — или умрешь.

— Я войду, — упрямо ответил я, ибо я хотел мести.

…Не знаю, зачем я был ему нужен. Может, он хотел стать при мне тем же, чем Ильдехай при отце, — не скажу. Или правда радел за Уль-фангир и думал, что я смогу возродить былую славу их?

Или обитатели того мира, который мои сородичи называют Миром Духов, уже приметили меня и заставили шамана привести меня к себе? Ведь знаки судьбы Говорящего-с-Духами и правда сошлись на моем челе…

Я не знаю. Мне кажется, последняя моя догадка — истинная. Но я не стану спрашивать. Никого. Я то, что я есть.

…Перед шаманом сидел худой, озлобленный, недоверчивый мальчишка в выцветшем обдергайчике. Как смешны и жалки были эти потуги на роскошь! Однако перешитый из старых материнских платьев, украшенный затейливым узором да костяными бусинами кафтанчик был оторочен отличным мехом бурой лисы. Все грубое, тяжелое — а как иначе? Все своими руками, никто сюда товаров не привезет. Никто не починит оружия, потому наконечники стрел и копья — костяные. Как и игла в руках его полуослепшей матери. И это рядом с предками, лежащими среди сокровищ!

Мать назвала его отцовским именем — Ульбар. Говорят, с тех пор вождь начал потихоньку сохнуть и выживать из ума.

Древняя кровь выгнивала в юноше: в его стати было что-то женственное — и в тонкой кости, и в красивом нежном лице. Одновременно привлекательное и страшное. Но с девушкой его трудно спутать — в светло-карих глазах горит волчий голод и еще не попробовавшая крови жестокость. Этот волчонок может вырасти в страшного Волка древних легенд. Предкам это должно понравиться. Он силен. Пусть Духи испытают его.

— Ну? — поторопил его юнец, оторвав от мечтаний. Шаман нахмурился.

— Завтра Волчья Ночь. Ночь твоего рождения. Я открою тебе Мир Духов…

— Зачем он мне? Буду с духами говорить — стану вроде тебя, старым гнилым псом.

Старик засмеялся.

— А ты кто? Как ты живешь, потомок вождей? Где твое золото, где твои табуны и стада? Где твои подданные, твои женщины и рабы? — захихикал старик. — Три десятка стариков да баб? И ни одна из них не родит тебе ребенка, потому что старые уже. Посмотри на свое оружие — костяными стрелами стреляешь, потому как ни железа тут нет, ни кузнеца. Посмотри, что ты ешь, великий вождь! Суслик, и тот тебе лакомство, дичь-то отсюда разбежалась, а скот твой дохнет, потому как травы уже не хватает. Посмотри на свою мать — у нее зубы уже все выпали от дурной еды и тяжелой жизни. Скоро вы одну рыбу есть будете, да водоросли, да гадов из раковин. А выйти из Старого Стойбища ты не можешь — тебя обложили тут, как лису в норе. Да и живешь ты здесь лишь по милости духов. И моей. Не делись я с вами подношениями, которые мне люди приносят, давно бы сдохли с голода. Так что мной, старым гнилым псом, ты живешь.