Великая английская революция в портретах ее деятелей - [133]
Этот принцип, будучи сформулирован как практическая программа текущей революции, мыслился им как способ радикальной чистки страны от системы лендлордизма и ее воплощения — манориального строя и тем самым решения аграрного вопроса в пользу тех, кто землю обрабатывает. В сугубо предварительной форме заметим: то обстоятельство, что в условиях Англии середины XVII века крестьянская аграрная программа — антагонистическая по отношению к системе лендлордизма — могла быть сформулирована уже только с позиции обезземеленного сельского плебса, как нельзя лучше объясняет ее слабость и историческую обреченность. Однако к этому важному вопросу мы еще вернемся. Что касается социальной утопии Уинстенли в целом, основанной на принципе «земля — общая сокровищница всех детей божьих», то ее преимущества должны были сперва продемонстрировать на практике так называемые копатели, обосновавшиеся на неподеленных пустошах. В остальном же оставалось дожидаться времени, когда в сердцах людей восторжествует Король Справедливости.
В первом случае речь шла, как уже упоминалось, о программе, которая должна была быть безотлагательно реализована, а во втором же случае — скорее о коммунистическом идеале, чем о практической программе ближайшего будущего. Социальная утопия Уинстенли несомненно одно из крупнейших творений в истории утопического социализма в Англии.
Следует только заметить, что в «Новом законе справедливости» оба этих аспекта еще выступают в такой степени в своей нераздельности, что «программа-минимум» — признание за пауперами права коллективно обрабатывать пустоши — оказывалась требованием, в чем-то производным от всеобщего и абсолютного коммунистического идеала в целом.
Своеобразие «Нового закона справедливости» заключается в том, что в нем как бы в сжатой форме представлена история «духовного странствия» Уинстенли от мистики радикальных сект до рационализма, предвосхищающего Просвещение. Сама замена понятия «Бог» термином «Разум» означала завершение Уинстенли процесса перевода всей библейской истории в своеобразный критический комментарий существующего в Англии мирского порядка. В результате — мы это уже наблюдали в последних памфлетах 1648 г. — все библейские события в нескончаемой драме добра и зла, бога и дьявола, плоти и духа удивительным образом осовременивались, становились жгучей человеческой актуальностью каждого текущего дня с той лишь особенностью, что отдельные акты этой драмы разыгрывались сначала не вне человека, а внутри его и уже затем проявлялись в миру. Так, о грехопадении Уинстенли писал: «Не оглядывайтесь… на Адама, человека, умершего 6 тыс. лет назад… а воззритесь на Адама внутри самих себя». Точно так же и все другие «акты» библейской истории, такие, как искупление, воскресение Христа, второе пришествие, Страшный суд, — все они акты духовной драмы человека. В итоге «вера по книге» (т. е. по Библии) заменяется верой по индивидуальному опыту, а в последнем, как выразился Уинстенли, «беднейший человек, который видит своего творца и живет в свете (его), хотя он никогда не мог и буквы прочесть в книге, осмеливается бросить перчатку всей человеческой учености в мире», ибо он говорит по внутреннему знанию, а не по внешнему. Отсюда бескомпромиссный антиклерикализм Уинстенли. Поистине из всех инструментов, удерживающих «божий народ» в рабстве, служители внешней, видимой церкви вызывали у него наибольшее возмущение (впрочем, наравне с законниками).
Оно объясняется, во-первых, тем, что знатоки «внешнего слова», наставляющие по книге, т. е. Библии, «проповедуют за плату, сеют среди людей раздоры и путаницу» и совершают это, опираясь на власти предержащие, с помощью которых они прибрали в свои руки немало земли. И, во-вторых, они — одно из главных орудий, при помощи которых человечество удерживается под властью Короля несправедливости. Недаром, продолжает Уинстенли, Христос объявил этих «мудрых и ученых» мужей очень тупыми людьми, наиболее невежественными, слепыми поводырями, разряженными могильщиками, пророками, прорицающими раньше того, чем им ниспослан дар прорицания, великими глупцами мира сего. Это они задерживают его второе пришествие.
Но из этого следовало убеждение Уинстенли в том, что путь к избавлению человечества от власти Короля несправедливости, т. е. неравенства и угнетения, призваны указать беднейшие люди, со времени грехопадения наиболее страждущие и бесправные. Само их положение в мире делает их наиболее способными услышать «внутренний голос» господень, заглушенный в сердцах голосом Короля тьмы (жадности и своекорыстия).
Происходившие на глазах Уинстенли события убедили его в том, что «Закон любви» прежде всего побеждает в сердцах отверженных. Христос, писал он, собирает вокруг себя людей из праха, т. е. из среды наиболее низкой и презираемой, людей, на которых смотрят как на прах земной, которых топчут ногами. В них и от них «Закон справедливости» пробуждается и распространяется раньше всего
