Великая английская революция в портретах ее деятелей - [123]

Этой ночью улицы Лондона были иллюминированы кострами, вокруг которых веселилась молодежь. В память об этом событии была выбита медаль. Однако только 8 ноября Лильберн и его соратники получили свободу, и перед ними раскрылись ворота Тауэра. Левеллерское движение, центром которого в майские и сентябрьские дни 1649 г. стала армия, было сокрушено. Индепендентская Республика, опиравшаяся на армию, которая все более превращалась в армию наемных служак, оказалась врагом еще более беспощадным, чем пресвитерианский парламент в 1647 г.

Что ожидало в этих условиях столь несгибаемого поборника народной свободы, каким был Лильберн? Его жизнь с ранней юности вылилась в непрерывную цепь сражений с общественным злом. И хотя он неизменно побеждал в этих сражениях морально, но каждый раз расплачивался тяжелыми физическими страданиями. Вместе с тем уровень общественного сознания тех масс, за права и вольности которых он готов был положить свою голову на плаху, был таким, что, сочувствуя ему как мученику и восторгаясь им как борцом, они только способны были следовать за ним толпой, сопровождая его то из тюрьмы в парламент, то из парламента в тюрьму, осаждая парламент петициями в его защиту. Ни на что более самостоятельное и в политической борьбе более убедительное они, к сожалению, способны не были. К тому же и сами идеологи левеллеров, и прежде всего сам Лильберн, с их верой в абстрактную силу унаследованного права и с их наивной апелляцией к древнему «закону» ни к каким другим, более действенным формам борьбы эти массы не могли ни призвать, ни вдохновить. В итоге Лильберн чаще всего оставался один на один с врагом.

Его семья была лишена не только постоянного жилища, но и сколько-нибудь регулярных средств к существованию. На публикацию своих бесчисленных памфлетов, обращенных к народу, на оплату содержания в тюрьме он истратил все свое имущество. Его жена Элизабет, столь самоотверженно разделявшая с ним невзгоды и в критические моменты боровшаяся за его жизнь и свободу, делившая с ним армейский лагерь в дни войны и тюремную камеру в дни мира, убедила его наконец в необходимости заняться каким-нибудь «мирным» делом, предоставив врагов их собственной судьбе. И Лильберн согласился. В течение полутора лет он не напечатал ни единого слова. Он перебрался с семьей из Саутуорка в Сити, где он числился полноправным членом корпорации, и занялся мыловаренным промыслом. В декабре 1649 г. во время выборов в Общинный совет Лильберн был избран его членом[135]. Однако, чтобы занять в нем свое место, Лильберн должен был подписать декларацию, в которой от всех должностных лиц требовалось следующее: «Я заявляю и обещаю, что буду верным английскому государству в том его виде, в каком оно теперь установлено, — без короля и палаты лордов». Разумеется, Лильберн не был бы Лильберном, если бы он поступил против собственных убеждений. Прежде чем подписать подобное обязательство, он пожелал внести в приведенный текст изменения в том смысле, что под государством он понимает весь добрый и живущий под властью законов народ Англии, а не только существующий парламент и Государственный совет.

Возмущенные подобным своеволием, власти Лондона пожаловались на его действия в парламент, который в этих случаях реагировал исключительно быстро. Избрание Лильберна в Общинный совет было объявлено недействительным. Жена с большим трудом удержала его от ответных действий, и Лильберн продолжал занятие мыловара. В октябре 1650 г. Элизабет родила сына. По ходатайству Кромвеля парламент постановил выплатить Лильберну долгожданную компенсацию за нанесенный ему ущерб в годы королевской тирании из доходов секвестрованных земель. Когда Кромвель вернулся в столицу после победы над шотландцами в битве под Вустером, благодарный Лильберн посетил его дома.

Полученная им со столь большим опозданием компенсация оказалась весьма кстати: он купил дом, оставил постылое занятие мыловара и, пользуясь накопленными за долгие годы тюремного заключения знаниями в области права и судопроизводства, занялся практикой самозваного стряпчего. Хотя в приеме в юридическую корпорацию ему было отказано (для ее членов он оставался лишь бедным выскочкой), Лильберн тем не менее пользовался известностью как успешно ведущий судебные дела (а точнее, берущийся за дела, в которых явный произвол имущих и облеченных властью возмущал его совесть). Так, среди подобных дел следует упомянуть тяжбу крестьян-держателей манора Эпуорс (Линконшир), лишившихся в результате осушения плавней 8 тыс. акров общинных выпасов, огороженных в пользу компании осушителей. В ноябре 1651 г. Лильберн опубликовал памфлет «Дело держателей манора Эпуорс».

Однако другое дело, в которое вмешался Лильберн, — тяжба одного из наиболее циничных расхитителей доходов Республики, поступавших с конфискованных владений делинквентов, сэра Артура Гэзлрига, закончилось для Лильберна печально. Не ограничившись публикацией против него разоблачительного памфлета, Лильберн обратился в декабре 1651 г. с петицией в парламент, в которой были изложены все пункты обвинения против Гэзлрига.