Великая английская революция в портретах ее деятелей - [121]

. Он исходил из признания однопалатного парламента высшей законодательной властью. При этом преследовалась цель уничтожить произвольную власть офицерской верхушки армии и в целом установить границы всякой власти в стране. Вместе с тем даже власть парламента рассматривалась как временно делегированная ему народом, суверенитет которого не только изначален, но и неотчуждаем. В этом заключалось одно из важнейших отличий политической философии левеллеров от построений в этой области Томаса Гоббса.

Последняя редакция «Агримента» наделяла избирательным правом мужчин, достигших 21 года, не получавших милостыню и не находящихся в услужении у других. Большое внимание уделялось фиксации сферы неотчуждаемых прав человека. И как следовало ожидать, одним из первых среди них названа свобода совести [133]. Особенно подчеркивался запрет парламенту законодательствовать по вопросам собственности: «Мы объявляем, что во власти представительства никоим образом не может быть права нарушения, искажения или изменения какой-либо части настоящего „Соглашения“, а равно и права уравнения состояний, разрушения собственности или обобществления всех вещей». Обращает на себя внимание это сопоставление равной важности — незыблемости «Соглашения» и частной собственности.

Обобщая содержание анализируемого документа, нельзя не заметить, что в нем отразились уже ранее отмеченные характерные черты глубоко противоречивого политического сознания Лильберна, и прежде всего сочетание в нем революционного республиканизма и антикварного формального юридизма, оказывавшегося сугубым анахронизмом в условиях ниспровержения политического устройства страны (монархии), которым указанное право формировалось, иначе говоря, обоснование республиканизма монархическим прошлым Англии.

Публикация этой последней версии «Народного соглашения» пришлась как нельзя кстати. В стране впервые за эти годы левеллерское движение заявило о себе как о действительно массовом, достаточно организованном, а главное — перешедшем от слов к политическим действиям [134]. Центром движения в поддержку «Народного соглашения» снова, как и осенью 1647 г., стала армия. На этот раз дело дошло до открытого восстания, начатого несколькими десятками солдат полка Уолли, расположенного в Лондоне. Захватив полковое знамя, они забаррикадировались в здании, требуя уплаты им задолженности. Исход выступления был трагическим: 15 солдат предстали перед военно-полевым судом, по приговору которого их предводитель 23-летний Роберт Локкьер был расстрелян. Его похороны превратились в демонстрацию массового протеста. Перед гробом шли, выстроившись в колонну, тысячи солдат. За гробом, покрытым черным, вели коня Локкьера. Наконец, процессию замыкало несколько тысяч гражданских левеллеров в черных одеждах с серо-зеленой эмблемой. Вершиной выступлений левеллеров стали солдатские восстания в мае 1649 г., когда под знаменем «Народного соглашения» вышли из повиновения армейские части, расположенные в Оксфордшире.

Только разрозненность восставших частей помогла Кромвелю и Ферфаксу потопить это движение в крови. В «Декларации» от имени восставших возглавивший движение капитан Томпсон писал: «Пусть весь свет знает, что мы намеревались устроить эту несчастную нацию по форме и способу „Народного соглашения“, предложенного в виде мирной попытки подполковником Джоном Лильберном, Уильямом Уолвином, Томасом Принсом и Ричардом Овертоном 1 мая 1649 г. Поэтому да будет известно всему свободному народу Англии и всему свету, что мы предпочли умереть за свободу, чем жить рабами…»

В эти дни Лильберн стал необычайно популярной фигурой. 8 июня он опубликовал один из лучших своих памфлетов — «Защита законных основных прав английского народа», где впервые с такой отчетливостью связал свою борьбу за проведение в жизнь «Агримента» с интересами «бедных и среднего сорта людей», т. е. мелких ремесленников и мелких торговцев в городе и мелких хозяев и арендаторов в деревне. Если учесть, что именно эти слои оказались в XVII веке в положении между молотом наступающего на их способ существования капитализма и наковальней гнета изживших себя традиционных феодальных отношений, то само описание Лильберном своих злоключений раскрывает истоки отмеченной выше противоречивости его воззрений и утопичности его общественно-политической практики.

Летом 1649 г. на его семью обрушилось несчастье — жена и трое детей стали жертвой эпидемии оспы, вспыхнувшей в Лондоне. По просьбе Лильберна и при поддержке Генри Мартена ему было разрешено днем покидать Тауэр.

Борьба за жизнь родных, столь страдавших от невыносимых бытовых условий, закончилась трагически: два сына Лильберна, по его признанию «большая часть его земного наслаждения», умерли, жена и дочь с большим трудом выздоравливали. Казалось бы, от горя Джон должен был дрогнуть, надломиться, но не таким был характер этого человека, верившего в свое провиденциальное назначение до конца отстаивать дело правды и справедливости. 10 августа Лильберн опубликовал памфлет «Обвинение в государственной измене Оливера Кромвеля и его змия Генри Айртона», в котором в своих нападках на генерала автор зашел дальше, чем когда-либо раньше. «Теперешняя борьба, ведущаяся под предлогом притворного интереса индепендентов к установлению вольностей всего народа… (в действительности) же преследует единственную цель — возвести ложного святого и наиболее ужасного отступника, убийцу и изменника Оливера Кромвеля посредством инсценированного его избрания наемными солдатами, под лживым предлогом божественного споспешествования на трон Англии». В августе не без участия Лильберна был опубликован анонимный памфлет «Призыв молодых людей и учеников Лондона»; в нем резко осуждались методы, к которым прибегали власти для подавления майских восстаний левеллеров, и была выражена поддержка «Агримента».