Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа - [15]

Е. Прудникова: Да, только его нельзя было поправить.

Д. Пучков: То есть способов исправления в условиях той системы не было категорически. И никакие реформы, ни реформа 1861 года, ни столыпинская никаких результатов не принесли. И, если я правильно понимаю, принести не могли.

Е. Прудникова: О столыпинской реформе мы еще поговорим, а реформа 1861 года плоды принесла, но не те, каких ожидали. Да, появилось некоторое количество крупных хозяйств, но проблему они не решили. Зато у крестьян появилась стойкая уверенность, что их обманули. Первое время по деревням слух ходил, что помещики подлинную цареву грамоту спрятали, подменив ее своей. В то, что царь мог такое над своим народом учудить, они не верили. И к прежнему счету к помещику — за рабство, за порки на конюшне, за проданных детишек и перепорченных девок — прибавился еще счет за реформу. Полностью сведен он будет в 1917 году, но зарницы заполыхали еще в 1903-м.

Д. Пучков: Не в 1905-м?

Е. Прудникова: В 1905-м поднялись рабочие. Ну, а поскольку большевики были пролетарской партией, то они и отсчитывали начало первой революции от Кровавого воскресенья. Крестьянские волнения начались значительно раньше, причем очень интересные это были волнения. Потому что крестьянин — он же не экономист, он смысла реформы 1861 года не понимает и понимать не хочет, сколько ни объясняй. Да и как объяснишь? Газеты? Так их сперва прочесть надо. В деревне грамотных и малограмотных было в сумме около 25 %. Грамотный — это тот, кто умеет читать хотя бы по складам. Малограмотный — это который читать не умеет, но накорябать свою подпись может. Сельский интеллигент, способный прочитать и объяснить, как правило, имеет прогрессивные воззрения, если не революционные, и все прочитанное растолковывает в их свете. Оставался еще небольшой кредит доверия царю, но «до Бога высоко, до царя далеко».

Нет, в экономике крестьянин не понимал, но он понимал совершенно четко: его обманули при дележе земли во время реформы, обманули помещики. Еще в 1861 году по деревням читали невесть откуда взявшиеся бумажки с «подлинной волей». «Выходило так, что усадебная земля, панские хоромы, скотный двор со всем скотом помещику отойдут, ну, а окромя этого — усе наше: и хорошая, и дурная земля, и весь лес наши; наши и закрома с зерном, ведь мы их нашими горбами набили…»

И точно то же говорилось в крестьянском наказе в Первую Государственную думу: «Земля вся нами окуплена потом и кровью, в течение нескольких столетий. Ее обрабатывали мы в эпоху крепостного права и за работу получали побои и ссылки и тем обогащали помещиков. Если предъявить теперь им иск по 5 копеек на день за человека за все крепостное время, то у них не хватит расплатиться с народом всех земель и лесов и всего их имущества».

Аграрные волнения начались довольно мирно, без пугачевщины. Собирается по набату толпа мужиков с телегами, идет к помещику, открывает амбары, забирает зерно и сено, уходит. Помещика не трогают, личные вещи его не трогают, верховых лошадей не трогают, но скот и инвентарь забрать могут.

Землю пока не трогали, но все понимали, что это — пока, до случая. Крупные хозяйства себя в обиду не давали, а вот мелких они «разбирали» прекрасно.

Д. Пучков: Но это ж надо секьюрити содержать.

Е. Прудникова: А платить чем? У мелкого помещика на охрану денег не хватит. Впрочем, быстро выяснилось, что секьюрити есть, да еще какое.

Д. Пучков: ОПГ.

Е. Прудникова: Нет, оно называлось Российская армия. Там были свои проблемы, армия тоже ведь пополнялась выходцами из деревень, так что приходилось «замирять» в основном гвардейскими полками и казаками. Но это было уже несколько позже, когда усмирением страны занялся Столыпин. А до того был еще Манифест 17 октября 1905 года. Буржуазия его выдавливала из царя для себя, она не думала, что еще кто-то захочет им воспользоваться. И тут пошли уже совершенно неожиданные события.

Выглядело это так. Собрались крестьяне на сход, вылез читавший газеты грамотей, эсер или сохранившийся от прежних времен народник — других там не водилось, — рассказал, что происходит, от себя прокомментировал. Крестьяне ушли думать. Через две недели собрался еще один сход, погнали местные царские власти, образовали свою «республику», поставив во главе какого-нибудь уважаемого человека, лавочника или сельского старосту.

Вот, например, Дмитровский уезд Московской губернии, так называемая Марковская республика. Президент — сельский староста Бурышкин, де-факто управляет местный комитет Крестьянского союза, состоящий из пяти человек. Главное, что они делали, — контролировали арендные платежи, не давали вздувать цены. В июле 1906 года явилась полиция, арестовала Бурышкина, остальные органы власти мгновенно испарились, исчезли. А вот община осталась, и память о республике тоже никуда не делась.

Сумская республика: отделение Крестьянского Союза запретило торговлю землей, ввело свои суды, издавало газету, для поддержания порядка создало крестьянскую дружину.

Крестьянский Союз был очень загадочной организацией — он оставил мало документов, и неудивительно, поскольку его активисты часто были неграмотными, а уж протокол заседания точно никто из них не написал бы. Известно, что возник он в 1905 году, имел 317 первичных организаций, большая часть которых была создана на общинных сходах. Кто из политиков им ворожил — вообще непонятно, поскольку большинство членов ВКС не принадлежало ни к каким партиям. Эсеры, наверное, — кому же еще-то… В ноябре 1905 года состоялся единственный съезд, причем большинство делегатов были середняками или сельской интеллигенцией. В 1906 году ВКС был частично разгромлен, а большей частью просто исчез, самоликвидировался.