Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа - [16]

Впрочем, часто обходились и без Крестьянского Союза. Инициатором создания республики мог быть любой активный сельский житель, во главе часто оказывались уважаемые люди — старосты, лавочники, мельники. А вот требования везде были одинаковыми, как в той «подлинной воле» образца 1861 года: помещиков долой, земля, скот, инвентарь — наши.

1905 год оказался для власти двойным шоком. Революция и сама-то по себе вещь малоприятная. А тут еще выяснилось, что «революционной заразой» охвачены не только города, соблазненные «смутьянами». Сельская Россия, всегда считавшаяся оплотом самодержавия, стадом, которое идет, куда гонят, показала свое истинное лицо. Она оказалась жестко самоорганизованной, имеющей политическую волю и. что самое ужасное, отнюдь не поддерживала власть предержащую.

И власть растерялась. В ноябре 1905 года были отменены выкупные платежи: они прекращались с 1 января 1907 года. Это уже ничему не могло помочь, лишь показало слабость власти. Впрочем, назначенный в 1906 году министром внутренних дел Столыпин, бывший саратовский губернатор, послал по деревням воинские команды и «замирил» сельскую Россию розгой и виселицами. Какое-то количество людей постреляли, перевешали. Называют разные цифры, от одной до сорока тысяч. В последнюю я не верю, но и в первую тоже. Во-первых, далеко не всех вообще проводили через суды. Например, генерал Меллер-Закомельский пошел усмирять революцию на Транссибирской магистрали. На какой-то станции Иланской пострелял 20 человек — просто так, без суда, стреляли по толпе. Это официальное число жертв инцидента на Иланской. А потом за семафором нашли еще семь трупов. Эти-то откуда? Оказалось, как было дело: семерых человек, просто какие ближе попались, может, и непричастных, затащили в поезд. А у них там были местные солдатики не из команды самого генерала, и вот решили проверить, будут ли они расстреливать. Вывели схваченных за семафор, велели местным солдатам: стреляйте, мол. Те солдатики поняли, что дела плохи, арестованных все равно убьют, а если не будут стрелять, то и их заодно. Ну и застрелили. Вот такие бывали истории времен усмирения. И как тут можно точно подсчитать жертвы?

Но даже если не считать казненных, — то перепороли уйму народу. Есть данные, что в 1914 году, когда медицинские комиссии смотрели рекрутов, у 40 % были на теле следы телесных наказаний.

Д. Пучков: Это серьезное наказание, раз остаются следы, то есть лопнувшая кожа и шрам.

Е. Прудникова: Поротых никто не считает. А ведь это не просто унизительное наказание — оно было в 1904 году для крестьян отменено. В случае казни власть была в своем праве, а кнутом и розгой царь свидетельствовал, что является господином своего слова: хочет — дает, хочет — берет обратно. Какие выводы должны были сделать крестьяне?

Д. Пучков: А потом эти люди удивляются, за что их вешали и жгли усадьбы.

Е. Прудникова: Все эти события крестьяне запомнили крепко. Газет они не читали, радио, телевидения, интернета не было, и сбить людей с их взглядов было практически невозможно. Все эти события еще отзовутся кровью в 1917 году. Но крестьян ждала еще одна большая «радость» — столыпинская аграрная реформа.

Беседа 2-я «Черный передел»

Е. Прудникова: Продолжим разговор о несчастном сельском хозяйстве Российской империи.

Д. Пучков: К чему оно подошло к началу ХХ века?

Е. Прудникова: К началу ХХ века ситуация была следующая. Реформа 1861 года отчасти расколола деревню. Помещикам удалось создать некоторое количество крупных хозяйств, у тех, кто не сдюжил, землю купили крестьяне. Помещиков мы трогать не будем, они живут сами по себе, и крупные хозяйства живут сами по себе. А на деревне ситуация была следующая. Там, по разным данным, имелось от 14 до 20 миллионов мелких хозяйств, мелких и мельчайших, от одной десятины до 15–20, больше 20 десятин было мало у кого, настолько мало, что их можно вообще не учитывать. Хозяйства были очень-очень слабые, с агрокультурой на уровне Киевской Руси: лошадка, соха, деревянная борона, трехполье. Урожайность где-то от 25 до 70 пудов с десятины, Кто хочет, может подсчитать: 70 пудов с десятины — это будет 12 центнеров с гектара. Но 70 пудов — это урожайность помещика и зажиточного крестьянина, хотя и она была в 2–3 раза меньше, чем в Европе. У бедняков выходило от 4 до 7 центнеров в приличный год. Потому что урожайность при той агрокультуре скакала, как заяц по лесу. В общем, хозяйств было очень много, хозяйства были очень мелкие, очень слабые. А что самое ужасное — никто не знал, что со всем этим делать. И тут пришел Столыпин.

Д. Пучков: Которого у нас считают великим реформатором.

Е. Прудникова: Как может считаться великим реформатором человек, реформа которого не удалась? Да и известен он в те времена был больше не как реформатор, а как каратель. Недаром веревку на виселице прозвали в народе «столыпинским галстуком». Но, как бы то ни было, Столыпин имел в голове некие идеи. А идеи были следующие: поскольку у нас страна нарождающегося капитализма, то единственный вариант развития у нее, естественно, англосаксонский, то есть капиталистический. Это значит рынок, это значит конкуренция.