Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь - [6]
Положение становилось критическим: армия имела припасов только на два дня. Двигаясь таким образом вперед, обе армии достигли высоты Бибракте (Mont Beauvray вблизи Autun), богатой столицы эдуев, находившейся приблизительно в 28 километрах к западу от линии пути. Цезарь, вынужденный необходимостью, решил было повернуть к Бибракте, чтобы запастись там съестными припасами. Он готовился уже сделать необходимые распоряжения, как вдруг гельветы напали на его легионы; битва началась на том месте, где теперь находится деревня Иври (Ivry).[29]Дивикон, узнав, что только случай спас гельветов от ужасной гибели, без сомнения, не захотел иметь более римлян у себя в тылу и, чтобы отбросить их, решил дать им бой.[30]Может быть также, что он не мог более сдерживать пыл своих солдат. Как бы то ни было, Цезарь, сдержав натиск врагов своей кавалерией, едва успел расположить на склоне холма с правой стороны от дороги четыре легиона ветеранов в три линии, а выше поставил два новых легиона и вспомогательные войска, приказав им охранять обоз и готовить место для лагеря. Фаланги гельветов уже приближались, атакуя легионы с фронта: битва началась. Но скоро, после короткой схватки, гельветы отступили, показали тыл и бросились бежать.
Дивикон, ловкий и хитрый тактик, совершенствовавшийся, подобно вождю буров, в постоянных войнах, расставил ловушку ученому римскому генералу, изучавшему греческие руководства по военному делу, но не имевшему еще опыта. Атака с фронта и отступление гельветов были хитростью, чтобы заманить римлян к подошве холма и уничтожить их.[31]
Цезарь, не имевший в этой первой битве приобретенного позднее хладнокровия, попал в ловушку. Он думал, что атака на его армию с фронта была серьезной, и, когда гельветы начали отступать, приказал солдатам спуститься с холма и преследовать врага. Едва они спустились, как Дивикон двинул колонну в 15 000 боев и тулингов на правый фланг римлян. Притворно бежавшая фаланга сделала полуоборот и возобновила нападение. Римляне были атакованы с фронта, теснимы с фланга при угрозе с тыла с такой стремительностью, что Цезарь не успел послать оставшимся на вершине холма легионам приказ тотчас же идти на помощь. Что произошло тогда в ужасной свалке, трудно представить по путаному и противоречивому рассказу Цезаря.[32]По-видимому, он хотел что-то скрыть, если не допустить, что автор, обыкновенно столь ясный и точный, столь туманен в рассказе о своем первом крупном военном деле просто по небрежности.
Вероятно, что оба новых легиона со страхом смотрели сверху на схватку, не решаясь без приказания идти на помощь; вероятно, что Цезарю удалось вывести своих солдат из низины на какую-нибудь удобную позицию, где они смогли оказать сопротивление натиску, но потеряли много людей; вероятно, что гельветы удалились, считая, что нанесли достаточно сильный удар. Если это так, то неясность рассказа является средством скрыть сомнительный результат победы. Действительно, Цезарь принужден был позволить ночью врагу сняться с лагеря и спокойно продолжать свой путь к лингонам, не оставив в его руках пленных. Сам он из-за большого числа убитых и раненых, усталости и также мрачного впечатления, произведенного на его солдат ужасной схваткой, принужден был три дня оставаться на поле битвы.[33]Гельветы, таким образом, вполне успели в своем намерении.
Но Цезарь не мог смириться с этой неудачей. Он решил снова преследовать врагов и отомстить им какой угодно ценой, когда, к счастью для него, гельветы стали просить мира. Утомленные длинным путем и испуганные, быть может, своей победой, они, без сомнения, опасались, что Рим заставит их дорого заплатить за этот успех, и решили заключить с Цезарем мир, изъявив готовность вернуться на свою прежнюю территорию. Цезарь, обрадованный этим предложением, без риска и позора избавлявшим его от опасной войны, на этот раз поставил очень мягкие условия. Он не только приказал алл об рогам дать гельветам большие запасы хлеба, чтобы они могли приступить к обработке земли и прожить до следующего года, но и, ввиду упорного несогласия боев вернуться на родину, приказал эдуям уступить им часть собственной территории. Так Цезарь смог прийти к соглашению с гельветами за счет галлов[34]и украсить отчет, сделанный им сенату, представив победой неопределенный результат войны.[35]Гельветы возвратились домой, кроме небольшого отряда упорствующих, которые желали продолжить эмиграцию и направились к Рейну, но они без труда были уничтожены галлами во время пути.
Итак, гельветы устрашились не Цезаря, а Рима. Если бы на следующий после битвы день они напали на утомленную и испуганную римскую армию, то могли бы навсегда спасти Галлию от римского владычества. В течение двадцати четырех часов Дивикон держал в своих руках судьбу Европы, но, удовольствовавшись остановкой Цезаря, невежественный варвар последовал своей дорогой. Цезарь счастливо отделался от опасности, в которой оказался из-за своего легкомыслия. Этот сомнительный успех не мог его удовлетворить: он нуждался в какой-нибудь блестящей победе для поднятия своего престижа в Италии, где дела его партии шли очень плохо.
