Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи - [87]
Уступая, как весьма вероятно, настояниям вождей консерваторов, Цицерон приготовил удар, которым думал сильно повредить Каталине. Накануне дня, назначенного для выборов, он неожиданно созвал сенат и торжественно просил отсрочить выборы на несколько дней для того, чтобы на следующий день можно было обсудить опасное положение, в котором находится сенат. На другой день он с напыщенностью рассказал все слухи, циркулировавшие о планах Катилины. Он предложил последнему оправдаться в надежде вырвать у него какие-либо компрометирующие признания, но Катилина просто отвечал, что его намерением было быть главой единственного сильного тела, которое еще было в республике, народа.[576] Удар был отражен, и нужно было на этот раз приступить к выборам, которые происходили в последних числах июля или первых числах августа.[577] Положение было таким неопределенным даже в самое утро выборов, что обе стороны делали величайшие усилия.
Цицерон председательствовал в комициях, окруженный охраной из своих друзей; он был в панцире и время от времени открывал свою тогу, чтобы показать его. Он хотел произвести впечатление на публику и людей нерешительных или робких, которые голосовали бы за Каталину. Войска занимали соседние храмы. Всадническое сословие было мобилизовано почти все. Знатные и всадники, никогда не появлявшиеся на Марсовом поле, являлись голосовать с беспокойным и решительным видом, ведя за собой своих клиентов и друзей. Борьба была очень оживленная, но и на этот раз деньги одержали победу над числом. Несмотря на голоса мелкого люда Катилина не был избран. Цезарь, напротив, был избран претором, а Метелл трибуном, но вместе с Катоном.
Для Катилины оставалась еще одна надежда: если бы Мурена был обвинен в процессе, который начал против него Сульпиций, то выборы должны были быть кассированы. Но Мурену с красноречием защищал Цицерон в сохранившейся до нас речи, и он был оправдан. После своих трех неудач Катилине оставалось навсегда отказаться от консульства. Цицерон мог поздравить себя, что с честью и ловкостью вышел из ужасного затруднения, в которое поставила его кандидатура Катилины, не раздражив слишком ни консерваторов, ни народную партию.
Но дерзкий и гордый Катилина не был человеком, который признал бы себя побежденным. Взбешенный своим неуспехом и страшась преследований консерваторов, он принял безрассудное решение: дал денег Манлию, возвращавшемуся в Этрурию, и поручил ему набрать небольшую армию между отверженными людьми. Он убедил самых отчаянных из своих сторонников попробовать смелый удар, убить Цицерона и силой захватить консульство, когда будет готова армия Манлия.[578] Август и сентябрь были употреблены на приготовление этой попытки. Но было невозможно держать в тайне в течение такого долгого времени все приготовления. Спокойствие, последовавшее за выборами, скоро было смущено тревожными слухами; Цицерон снова был осажден доносами, советами, убеждениями стоять на страже. Что должно было ему делать? Он снова показал себя очень деятельным, однако без желания ускорить решение, а тем более принимать меры, которые могли показаться ненавистными для народа. Но консерваторы со дня на день делались более и более раздраженными, они требовали введения военного положения и теснили Цицерона, по мере того как росли слухи о заговоре. Цицерон, до сих пор колебавшийся, был побежден, наконец, всей этой агитацией высших классов и опасностями, которым он сам подвергался; и так как все побуждали его быстро действовать, он, наконец, решился созвать сенат на 21 октября и подтвердить там, как действительные факты и результаты расследований, произведенных им, консулом, самые тяжелые распространявшиеся тогда слухи. Таким образом он рассчитывал побудить сенат объявить военное положение и удовлетворить консерваторов. В заседании 21 октября он утверждал, что «знает все», что он обладает определенными доказательствами самых тяжелых обвинений против Катилины, чего не могло быть тогда.[579] Между прочим он сказал, что 27 октября Гай Манлий должен взяться в Этрурии за оружие во главе армии и что Катилина на 28 число замышляет убийство сенаторов.
Катилина, вызванный консулом на оправдание, отвечал очень высокомерно; но сенат, убежденный точными указаниями Цицерона (никто не думал, что он может утверждать такие важные вещи без достаточных доказательств), не колебался более, и военное положение было объявлено.[580]
Когда это сделалось известным, в Риме началось большое волнение. Так как всегда судят настоящее по прошедшему, то думали снова увидать, как во времена Гракхов и Сатурнина, консула, созывающего к оружию сенаторов и всадников и производящего резню народной партии. Цезарь должен был провести несколько времени в страшном беспокойстве. Но ничего, однако, не произошло. Консул и сенаторы, хотя очень взволнованные сообщенными им известиями, самим заседанием и решением, спокойно разошлись по домам. Ограничились расстановкой гарнизонов в разных частях города. Времена изменились; люди не имели более импульсивной храбрости варварских эпох и, как бывает во всякой слишком богатой и сладострастной цивилизации, сделались менее безрассудными и более медленными на действие благодаря страху, мягкости и совестливости. Некоторые сенаторы осмеливались даже утверждать, что Цицерон солгал.
Пятитомный труд выдающегося итальянского историка и публициста, впервые вышедший в свет в 1902–1907 гг., посвящен гражданским войнам в Риме, приведшим к падению Республики и утверждению нового императорского режима Принципата. Изложение включает предысторию — время формирования и роста римской державы, период гражданских войн (30-е гг. I в. до н. э.) и подведшее под ним черту правление императора Августа (30 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Повествование отличается напряженным драматизмом, насыщено идеями и сопоставлениями, подчас весьма парадоксальными, изобилует блестящими портретными характеристиками (Суллы, Помпея, Красса, Лукулла, Цезаря, Цицерона, Октавиана Августа)
Предлагаемая вниманию читателя биография Юлия Цезаря принадлежит перу итальянского историка и психолога Гульельмо Ферреро. Написанная блестящим стилистом и оригинальным мыслителем, книга будет интересна не только специалистам, но и всем любителям истории. Взгляд Ферреро на жизнь и деятельность Цезаря заметно отличается от трактовок Т. Моммзена, С. Л. Утченко и других биографов знаменитого диктатора. Книга снабжена словарем основных понятий и хронологическим указателем.Публикация русского перевода текста Ферреро (переводчик А. Захаров) была осуществлена в 1916 году издательством М.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Безжалостная опричнина Иоанна Грозного, славная эпоха Петра Великого, восстание декабристов и лихой, жестокий бунт Стеньки Разина. История Руси и России — бурная, полная необыкновенных событий, трагедий и героических подвигов.Под пером классика отечественного исторического романа С. Алексеева реалии далекого прошлого, увиденные глазами обычных людей, оживают и становятся близкими, интересными и увлекательными.
Славная эпоха конца XVII – начала XVIII веков, «когда Россия молодая мужала гением Петра». Герои увлекательного исторического романа известного отечественного писателя А.Волкова – два брата, два выходца из стрелецкой семьи – Илья и Егор Марковы. Им, разлученным в детстве, предстоит пройти по жизни совершенно разными путями. Младший, пройдя через множество трудностей и пережив немало увлекательных приключений, станет одним из обласканных славой «птенцов гнезда Петрова». Старший же изберет другую дорогу – жребий бунтаря и борца за справедливость, вечно живущего, как на лезвии ножа…
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.