Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи - [115]

Эти факты можно объяснить, только допуская, что хлеб нелегко было перевозить и продавать вне местного рынка. Исключая некоторые страны, где население было редко, а земля очень плодородна, как в Крыму, и другие, где население, напротив, было густо, но умеренно, а земля необычайно плодородна, как в Египте, урожаев с трудом хватало для собственного потребления. Поэтому были склонны запрещать вывоз хлеба, и, действительно, мы видим, что он очень часто запрещается. Добыча хлеба даже при обыкновенных условиях не была, следовательно, очень значительной. Кроме того, в древности издержки и риск, связанные с перевозом товаров даже по морю, были велики. Это зависело от редкости капитала и очень высокого процента, от небольших размеров и медлительности судов, от частых войн, от пиратов, вероломства и варварства. Эти издержки и опасности еще увеличились при перевозке по суше. При таких условиях торговцы старались не развивать число операций, а стремились заработать побольше на каждой из них. Охотно привозили товары небольшого объема, цена которых в той стране, где их покупали, была низка и высока в той стране, где их продавали, чтобы быть в состоянии получить большую прибыль при небольшом транспорте. По этой причине, как часто отмечалось, древние народы обменивались между собой только предметами роскоши, потребление которых было ограничено и цену которых можно было повысить, ибо они продавались людям богатым. Сверх того, так как на берегах Средиземного моря было немного цивилизованных народов между массой варварских и так как цена вещей находится в прямом отношении к цивилизации, то многие предметы, даже не бывшие предметами роскоши, например, сушеные фрукты, шерсть, мед, благовония, были дешевы в очень бедной и варварской стране и дороги в стране богатой и цивилизованной. Этими предметами также велась торговля. Одним словом, торговля велась так, чтобы груз корабля или каравана всегда мог принести значительную сумму и вознаградить за издержки путешествия, проценты на капитал и риск, которому подвергался купец. Хлеб же был громоздким товаром, и его перевоз стоил дорого; следовательно, частные лица имели выгоду привозить в другую страну иностранный хлеб, даже купленный по очень низкой цене, только в эпохи сильного голода и при условии ввоза небольшого количества, несколько уменьшавшего голод, но не уничтожавшего его совершенно. Если бы купцы привезли количество хлеба, достаточное для того, чтобы значительно понизить цену, они не получили бы прибыли, достаточной для покрытия огромных издержек от такого громоздкого товара и сопряженного с ним риска. Другими словами, частная торговля хлебом делалась тогда спекуляцией на местный и частичный голод; она не была, как теперь, средством распределять припасы по всем странам и уравнивать цены так, чтобы они не поднимались очень высоко, но и не падали слишком низко в какой-нибудь стране. Это подтверждают Ксенофонт (Econ. XX, 27, 28), определенно говорящий нам, что хлеботорговцы спекулируют на голоде, продавая хлеб из одной страны в другую, и Демосфен (in Dionys, 7—11), описывающий очень интересный род треста, образованного многими торговцами для спекуляции во время голода всякий раз, когда он случался бы в средиземноморских странах, путем привоза небольшого количества хлеба из стран, где он был дешев, в те, где был голод, и получения большой разницы в этих ценах. Если бы торговля хлебом была международной, то спекуляция на повышение зависела бы не от рынков, а от времени года, как теперь; теперь спекулируют, не покупая хлеб, где его много, а покупая его в то время, когда он очень дешев, чтобы продать его, когда он подорожает. Кроме того, так как местные ограниченные рынки были очень изменчивы, спекуляторы подвергались тогда большому риску (Demosth. in Zenothemidem, 25).

Я остановился на торговле хлебом в Аттике, потому что для нее у нас есть много документов, но в этом отношении условия античной цивилизации были одинаковы, и мои соображения одинаково применимы к Риму и Италии. Если в V и IV вв. до P. X. понтийский или египетский хлеб не мог быть перевезен в богатый приморский центр, подобный Афинам, без субсидии со стороны государства или без поддержки богатых купцов, которые добровольно или вынужденно оплачивали часть издержек, то как мог египетский хлеб два столетия спустя продаваться внутри Италии, в циспаданской Галлии или в городах, расположенных в Апеннинских горах? Перевезенный так далеко хлеб стоил бы столько, что никак не мог конкурировать с местным хлебом: издержки транспорта и прибыль торговца лучше покровительствовали бы тогда местному земледелию, чем современные покровительственные пошлины; и они, действительно, покровительствовали ему так хорошо и делали ввоз хл, еба столь трудным, что в Риме, по крайней мере, нужно было прибегать к искусственным мерам, аналогичным употреблявшимся в Афинах для увеличения ввоза. Покупка хлеба за счет государства и даровые раздачи его частными лицами были мерами того же порядка и вызванными теми же потребностями, как и вышеуказанные меры, употреблявшиеся в Афинах. Когда Рим возрос и население столпилось вокруг семи холмов, цена хлеба быстро возрастала, по мере того как приходилось запасаться хлебом в более обширной полосе, ибо издержки перевоза увеличивались и трудно было доставить в Рим большое количество хлеба, необходимое для пропитания столь многочисленного населения. Современные европейцы и американцы так привыкли видеть огромные города, насчитывающие миллионы людей, правильно снабженные припасами благодаря частной торговле, что они думают, что это естественное положение вещей. Напротив, эта правильность снабжения съестными припасами является одним из наиболее чудесных и недавних результатов цивилизации, сделавшихся возможными благодаря изобретению железных дорог, пароходов, благодаря могущественной организации современной промышленности и торговли, благодаря распространившейся привычке к работе и огромному возрастанию богатства. В древности было трудно продовольствовать город в 100 000 жителей. Этим объясняется, почему почти все древние города были невелики; и это заставляет нас также не слишком легко верить очень высоким цифрам, до которых иногда поднимают население некоторых из этих городов; это, наконец, объясняет нам, как в стране, обогащенной, подобно Аттике, торговлей и промышленностью или, подобно Италии, ростовщичеством, ввозом капиталов и завоеваниями и где население охотно покидало деревню, чтобы собираться в городах, трудность продовольствования делалась очень важным политическим вопросом. Жизненным вопросом для государства была возможность получать хлеб из страны, где ежегодно был его избыток, а для этого нужно было сохранять с этими странами хорошие дипломатические отношения или же завоевывать их. Это же объясняет и то, как военное расширение древних государств отчасти зависело от владения очень хлебородными областями. Рим мог послать армию во все страны Средиземного моря, когда завоевал Сицилию, Сардинию, Испанию и установил хорошие дипломатические отношения с Египтом, т. е. когда он имел огромные житницы, готовые открыться по первому его требованию. Митридат мог предпринять свою долгую войну против Рима, когда завоевал плодородный Крым. Многочисленная армия есть подвижный город, искусственное собрание населения, которое нужно кормить. Страна, производившая количество хлеба, едва хватавшее для ее потребностей, была бы осуждена на вечный голод, если бы вынуждена была посылать часть своего хлеба вдаль для пропитания своих армий. Поэтому мне кажется вероятным, что Цезарь и Красс потребовали в 65 г. завоевания Египта, потому что Египет был самой богатой житницей Средиземного моря. Они надеялись, что эта мысль будет принята народом, постоянно боявшимся голода, с тем же энтузиазмом, как и весть о победе Помпея над пиратами.