Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи - [11]
Наконец, благодаря этому всеобщему обогащению, стала развиваться торговля рабами. В эти тридцать лет в Италии все нуждались в рабочих: съемщики общественных земель для своих стад, предприниматели для общественных работ и военных поставок, государство для общественной службы, морские торговцы для корабельных экипажей, богачи для домашних услуг и гладиаторских игр, мелкие собственники и средние классы для наиболее тяжелых работ.
Торговля рабами была организована в крупных размерах не только в лагерях, где военнопленные немедленно и очень дешево продавались офицерам, солдатам, купцам, следовавшим за армией, но и по всем границам империи, где мелкие царьки или варварские вожди, подобно торговцам неграми в Африке, продавали пленников, а иногда и своих подданных. Из далекой Галлии, из Германии, с Кавказских гор — отовсюду беспрерывно тянулись к лазурным берегам Средиземного и Черного морей длинные караваны закованных в цепи рабов, направляясь в Массалию, Аквилею, Пантика-пей, Фанагорию, Диоскуриаду, где их ожидали местные и италийские купцы. Они платили за них варварским вождям или их агентам вином, солью, золотом и серебром; затем они везли их прямо в Италию или на Делос, куда за ними, как и за другими азиатскими товарами, приезжали купцы.[64] Многие италики разбогатели от этой торговли людьми; другие занялись в Риме и в Италии воспитанием рабов, заставляя молодых людей изучать ремесла, а потом продавая их[65] или обучая их фехтованию, чтобы затем отпускать их за плату как гладиаторов на пышные похороны.
Первые тридцать лет II столетия до P. X. были для Италии одной из тех счастливых эпох, когда всякий, имеющий небольшой капитал, может разбогатеть, потому что производство и потребление быстро и одновременно увеличиваются; когда много работы, легко получить и большую прибыль, а всякое новое богатство являет и новый способ его увеличить; накопление капиталов шло быстро и интенсивно. Много бедных людей сделались зажиточными; многие зажиточные сделались богатыми; рядом с исторической родовой знатью появилось то, что мы назвали бы новой буржуазией капиталистов — миллионеров, вписанных цензорами во всаднические центурии, разбогатевших путем работорговли, морской торговли, взятием на откуп налогов, государственных земель, рудников и миллионных поставок. Всадническое сословие, бывшее до сих пор классом зажиточных, но не знатных собственников, скоро сделалось классом богатых капиталистов и купцов. Торговый дух распространился повсюду, в простом народе, как и в аристократии, даже в самых консервативных фамилиях, одерживая постепенно победу над предубеждениями и отвращениями земледельческой эпохи. Катон, например, первым вошедший в сенат из мелких сабинских собственников, сначала хотел быть противником ростовщиков и законченным типом древнего landlord'a; но затем он пустился в предприятия и стал вполне современным человеком, вступил в компанию купцов-судохозяев, занялся ростовщичеством, спекуляциями на землю и торговлей рабами.[66]
И однако под этим благополучием готовилась огромная и страшная перемена во всем, ибо повсюду резкий контраст между старым и новым порядком вещей изменял состав классов. Если римский простой народ, остававшийся в деревнях, еще жил по-старому, был воздержан, прост, честен, уважал знать и законы, то, напротив, граждане, поселившиеся в Риме и занимавшиеся ремеслами, торговлей, мореплаванием, разными предприятиями, усвоили себе все пороки черни богатых торговых городов: распутство, жадность, лень, жажду развлечений, неповиновение, эгоизм холостяков, хвастовство. Чистота расы пропадала; римский народ превращался в бесформенную смесь людей всякого происхождения и звания по мере того, как отпускались на свободу и становились гражданами рабы восточные, испанские, галльские, скифские. Скоро старики эпохи Ганнибала не узнавали более свой некогда спокойный и скромный Рим. Какими криками приветствовали теперь каждую победоносную стычку с варварским племенем! Почести триумфа оказывались всем полководцам,
