Величайший успех в мире - [3]

Когда сын Ирода, Архелай, был волей Рима смещен с царского трона, власть в Иерихоне, да и во всей Иудее перешла в руки римских прокураторов.

Поскольку они были людьми военными, то не вникали в ведение сельского хозяйства. Единственное, что их интересовало, так это сумма налогов, собранных с каждого урожая. Год за годом Закхей приобретал все больше земель, прибавляя их к своему первому клочку земли с несколькими фиговыми деревьями. Я, как летописец, помню, конечно, те времена, когда у Закхея работало более двух тысяч крестьян, не считая тех трех сотен или более людей, которые работали в лавках, расположенных и в городе, и за его стенами.

Дела Закхея шли в гору, а вместе с ними росли его надежда и вера в мои способности и преданность. Наша дружба связывала нас теснее. Вскоре мы стали как родные братья. Его первое хранилище для хлопка было построено здесь, в Иерихоне, по моему совету. Со временем на его месте вырос самый настоящий дворец с расположенным неподалеку помещением для торговых сделок, таким огромным, что не было ему равных по площади даже и в самом Иерусалиме.

Воспоминания о тех далеких днях все еще живы в моей душе, и я помню каждый тот день так же явственно, как сегодняшний рассвет.

Непрекращающимся потоком прибывали к нам караваны от купцов со всего мира. Они привозили нам диковинные товары и либо продавали их нам за золото и серебро, либо меняли на наше зерно и фрукты. Масло, вино и посуду привозили в основном от Маркуса Фелиция, из Рима. От Креспи с Сицилии прибывали великолепные ювелирные украшения и породистый скот. Мальтус, купец из Эфиопии, поставлял нам черепаший панцирь и благовония для богатых женщин Иерихона. Линий присылал нам золотые изделия, в основном безделушки, и бруски железа из Испании. Германцы снабжали нас мехами и обработанным янтарем; ковры, дорогие духи, кожи шли от Диона из Персии. Во Санг Пи присылал тончайший шелк из далекого Шанхая.

Возвращались караваны, нагруженные корзинами фруктов, плетеными ящиками с финиками, кипами хлопка, кувшинами с маслом, медом, связками бананов, хной, сахарным тростником, фигами, виноградом, маисом и самым ценным нашим товаром - бальзамовым маслом. И все это росло и производилось на постоянно увеличивающихся землях Закхея. Товаров у нас на складах становилось все больше и больше, связи расширялись, и со временем случилось так, что наши товары расходились по всему миру.

За Закхеем укрепилась слава честного и порядочного торговца, и он всегда служил жителям Иерихона, занимавшимся тем же ремеслом, достойным примером для подражания. Для бедных и страдающих, старых и молодых, к которым судьба оказалась несправедлива, для людей, приговоренных судьбой влачить жалкое существование и не способных изменить свою жизнь, мой хозяин стал огоньком надежды, спасителем от голодной смерти, лекарем, врачующим раны. Нередко, кроме еды и питья, Закхей давал несчастным нуждающимся кров и тепло.

В начале второго года нашей дружбы с Закхеем, когда поля наши все еще представляли собой разрозненные клочки земли, но уже начали давать урожай, Закхей строжайше наказал мне, как своему управляющему, отдавать неимущим и нуждающимся неслыханную до того сумму - половину всей прибыли. По мере того как дела наши шли в гору, мы тратили на одежду и пищу для бедняков все больше и больше. Мы строили дома для стариков и сирот, приглашали докторов из Египта и Рима, дабы облегчить страдания больных и калек, приглашали учителей для наставления молодых. Даже самые несчастные, одинокие и отверженные были извлечены из трущоб и окружены заботой до тех пор, пока некое подобие чувства собственного достоинства не возвращалось к ним. Совершенно невозможно, даже для человека с моими способностями и опытом, подсчитать, сколько золота и серебра мы на это потратили, сколько спасли несчастных, и все это благодаря безграничной щедрости моего учителя.

В отличие от тех богачей, что по всей земле трезвонят о своих мимолетных милосердных поступках, не в характере Закхея было на каждом углу кричать о своих благих делах и великой щедрости. Даже когда известный ученый из Афин, узнав обо всем, что Закхей сделал за последние тридцать лет, воскликнул, что он, несомненно, добился “величайшего успеха в мире”, я помню, как Закхей в ответ на его слова, смутившись, покраснел и недоуменно пожал своими огромными плечами. Его реакция на любую похвалу была всегда одинакова. Господь в неизмеримой своей щедрости даровал ему много больше, чем нужно одному человеку, и Закхей много жертвовал неимущим, считая при этом, что сколь бы много он не раздавал, это - всего лишь малая толика его богатств, ничтожно низкая плата за благодеяния, оказываемые ему Всевышним.

И Господь продолжал преумножать его богатство.

Закхей управлял своим царством, как мы шутливо называли все его многочисленное и разнообразное хозяйство, справедливо, но твердо. Все шло хорошо, если бы не трагедия, омрачившая те первые десятилетия процветания.

Она-то и сблизила нас окончательно.

Как ни странно, горе соединяет два сердца крепче, чем счастье.

Глава четвертая

По мере того как империя Закхея все разрасталась, а с ней преумножались его богатства, мы виделись с Закхеем все реже. Я обычно был занят в одном из наших громадных хранилищ, переписывая и пересчитывая горы товаров, или проверял многочисленные счета. Закхей, в свою очередь, ездил с одной с одной фермы на другую, помогая мудрыми советами своим управляющим. Зачастую он сам выходил с крестьянами работать в поле. Закхей был поистине счастливым человеком. Он любил свое дело.