Величайший успех в мире - [12]

Вот Иисус с учениками поравнялся с нижней веткой дерева, но, не пройдя и десяти шагов, остановился. Повернувшись, он поднял голову и замер перед странной картиной - пожилой человек свешивался с дерева прямо над его головой. Иисус взглянул на Закхея и сказал ему громко, так, чтобы все слышали: “Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме”.

Толпа замерла.

Мой хозяин, неловко спрыгнув вниз со своего насеста и прихрамывая на слабых ногах, подошел к Иисусу и обнял молодого проповедника. От этого трогательного зрелища слезы сами потекли по моим щекам.

Конечно, были и те, кто удивлялся, почему Иисус для своего отдыха выбрал именно дом Закхея, грешника, служившего римлянам, но свидетели этой сцены, и я в том числе, недоумевали совсем по другому поводу - как мог Иисус узнать имя Закхея. Хозяин представил меня Иисусу, и вместе с ним, под одобрительные возгласы толпы, направился к своему дому. Ученики же Иисусовы расходились по домам своих друзей.

К моему горькому сожалению, я не смог присутствовать на беседе Закхея с Иисусом, так как был вынужден вернуться к своим обязанностям. Не успел я войти во дворец, как поджидавший меня гонец объявил, что караван Мальтуса прибыл из Эфиопии на два дня раньше назначенного срока и уже разгружается в хранилище. Таким образом, впереди меня ждала целая ночь напряженной работы. А на следующий день ранним утром, задолго до того, как я встал с постели, Иисус покинул гостеприимный дом Закхея.

Хотя Шемер и рассказал мне, о чем Иисус и хозяин проговорили всю ночь напролет в прохладной беседке, Закхей не горел желанием поделиться со мной. Я же, в свою очередь, не стал расспрашивать, справедливо предположив, что если бы он хотел, то давно рассказал бы мне сам. После этой встречи Закхей изменился. Давно уже я не видел его таким спокойным и умиротворенным. Мне кажется, что он таким был только в самом начале своей супружеской жизни, когда была жива Лия.

Печально говорить об этом, но мир ненадолго поселился в душе моего старого хозяина, и, к моему сожалению, я невольно стал одним из тех, кто его нарушил. Случилось это в самый неожиданный момент. Рано утром я пришел в хранилище и принялся просматривать огромную партию зеленого инжира, приготовленного для отправки в Дамаск. Внезапно в хранилище пришел центурион Марк Крисп и поведал мне ужасающую новость. Бросив все дела, я незамедлительно поспешил во дворец и застал Закхея заканчивающим завтрак.

Он посмотрел на меня, заметил мой встревоженный взгляд и заволновался. Его приветливая улыбка погасла. Прежде чем я отважился заговорить, Закхей спросил: - Что-нибудь случилось?

Я лишь кивнул в ответ, не в силах вымолвить ни слова.

- Ну же, Иосиф, говори. По крайней мере, я не услышу эти новости на пустой желудок.

Глубоко вздохнув, я произнес:

- Иисус мертв.

- Что?!

- Иисус мертв, - печально повторил я.

- Как это произошло? - тихо спросил он.

- Его распяли за подстрекательство к мятежу против Рима.

- Понтий Пилат?

- Да, и не без помощи первосвященников, заявивших, что Иисус не кто иной, как лжепророк, соблазняющий людей и туманящий им головы.

Закхей в отчаянии прижал руки к груди, закрыл глаза и беззвучно задвигал губами. Обойдя громадный обеденный стол, я подошел к старому другу и крепко обнял его. Закхей чуть слышно проговорил:

- Это все, что ты собирался мне сказать?

- Все? Все?! - моему возмущению не было предела. - Разве тебе этого недостаточно?!

Закхей открыл глаза и вдруг … улыбнулся. Чему он улыбался?

С силой сжав мои руки, Закхей произнес:

- Гробница, в которой похоронят тело Иисуса, окажется пустой.

- Пустой? Что такое ты говоришь?

- Придя к гробнице, люди не найдут его тела, - повторил он почти шепотом.

- Откуда тебе это известно?

В ответ он снова сжал мою руку.

- Когда две недели назад мы сидели в беседке, Иисус сам сказал мне об этом.

Глава восьмая

Через час после того, как я сообщил Закхею печальную весть об Иисусе, он отправил гонца с письмом Понтию Пилату в Иерусалим, в котором сообщал, что отказывается дальше служить начальником сборщиков налогов для Рима и его решение не изменится ни при каких условиях.

Я сам записал это письмо на пергамент, а Закхей поставил на нем свою подпись. Я собрался было покинуть обеденный зал, ведь впереди меня ждала куча дел, но хозяин остановил меня.

- Я еще не закончил, Иосиф, - обратился он ко мне. - До захода солнца мы еще многое должны успеть сделать.

Обычно Закхей всегда понимал меня, и поэтому я попытался возразить, что и без того у меня накопилось множество неотложных дел. Но необычная твердость в его голосе заставила меня вернуться и сесть в кресло.

Он сел напротив меня, потирая грудь.

- Ты нездоров, Закхей? Что за боль тревожит тебя?

Он попытался улыбнуться в ответ.

- Мое старое сердце действительно болит, - голос Закхея звучал хрипло. - Оно напоминает мне о том, что я уже слишком много прожил на этой земле. Хотя, быть может, и не бесполезно.

- Послать Шемера за врачом?

- Не надо. Нам предстоит много дел. Выслушай меня внимательно, Иосиф. Мне нет нужды еще раз повторять тебе, что самым большим моим сокровищем являются люди, что торгуют в моих лавках и трудятся на полях. Все они знают, что наступит день, когда они начнут работать не на меня, а на себя. Наши помощники оформят необходимые бумаги для перевода права владения имуществом всем фермерам и торговцам. Я уверен, это будет достойной наградой за их труд.