Величайшие врачеватели России. Летопись исторических медицинских открытий - [4]
Вслед за хирургией в те же незапамятные времена (а может быть, и параллельно с ней, мы этого никогда не узнаем) стала развиваться фармакология, об истории которой нам известно гораздо меньше. Древние скелеты в распоряжении науки имеются в превеликом множестве, а вот материальных следов травяных настоев или иных «зелий», как читатель легко поймет, попросту нет. Можно только строить догадки, предполагать, что, как и в случае с хирургией, все было основано на интуиции, догадках, каких-то жизненных наблюдениях, тем же методом проб и ошибок. К тому же были времена, когда траволечение приравнивалось к колдовству, что заставляло знахарей соблюдать конспирацию и не оставлять ничего писаного, даже если они и владели грамотой. Простой пример: когда бояре Романовы устроили свой первый (были и последующие) заговор против Бориса Годунова, при обыске у них нашли изрядное количество кореньев и сушеных трав. У следствия моментально возникла версия, что посредством всего этого добра «колдуны Романовы хотели батюшку-царя волховским способом извести». Старший Романов яростно доказывал, что к колдовству он и близко не стоял, что он страстный лошадник и всем этим пользуется исключительно для лечения лошадей. Как бы там ни было, один из первых зафиксированных в письменной истории русских ветеринаров под репрессии все равно угодил – не за «зелья», так за вполне реальный заговор…
Подробно описывать историю фармакологии я не буду, уточню лишь, что долгими столетиями она плелась в хвосте пусть даже весьма несовершенной хирургии. Опытом простонародья (накопившего немалые практические знания) ученые мужи как-то брезговали пользоваться и в более просвещенные времена, когда говорить вслух о колдовстве было как-то даже и неприлично. Экспериментировали сами, как удавалось. Отсюда и экзоты вроде снадобий из измельченного в тончайший порошок золота и жемчужин – считалось, что «благородный» металл и «благородный» камень благодаря своей возвышенной сущности справятся чуть ли не с любым недугом. Зато (такое уж оригинальное создание – человек) с давних времен было изобретено множество весьма эффективных ядов, иногда «замедленного действия»…
А в общем и целом, так уж исторически сложилось, что медицина очень долго откровенно отставала от общего научно-технического прогресса. Во второй половине XIX века привычной деталью быта стали паровозы и пароходы, телеграф и телефон, ученый мир вплотную подошел к открытию рентгеновских лучей и радиоактивности, а медицина отставала. Конечно, появился настоящий наркоз, но вот перед всевозможными эпидемиями врачи оставались столь же бессильны, как их коллеги лет пятьсот назад. О микроорганизмах уже кое-что знали, но возбудителей самых опасных болезней еще не открыли. Еще в 1853 году самый солидный и авторитетный английский медицинский журнал «Ланцет» писал с неким печальным простодушием: «Что такое холера? Грибок, насекомое, миазмы, электрическое возмущение, дефицит озона, патологическое очищение кишечного канала? Мы ничего не знаем».
Долго грешили на «атмосферные миазмы», они же «гнилостные испарения сточных труб». И только в 1883 году Роберт Кох, будущее светило германской микробиологии, а тогда скромный сельский врач-экспериментатор, выделил бациллу – холерный вибрион (семью годами ранее он же открыл микроб сибирской язвы).
В 1895 году в объектив микроскопа попала чумная палочка. К тому времени уже были открыты возбудители тифа. Еще в 1872 году русские ученые Манасеин и Полотебнов стали успешно лечить раны и язвы плесенью – но, честно говоря, наблюдения их были во многом интуитивными. Пенициллин в чистом виде был выделен лишь в 1940 году…
Если уж мы заговорили об эпидемиях, никак нельзя пройти мимо нешуточной загадки, до сих пор не получившей внятного научного объяснения. Определенно можно сказать одно: хотя дело и происходило столетия назад, и речи быть не может о несовершенстве медицины. Здесь что-то другое…
В 1485 году на Англию внезапно, как гром с ясного неба, обрушилась совершенно неизвестная прежде болезнь, которую чуть погодя назвали «английской потливой горячкой» – из-за того, что заболевший еще и обильно потел. Смертность была высокой, люди умирали тысячами, выздоровлений практически неизвестно. Врачи опустили руки: никогда прежде не заявлялось незваным гостем такой хвори, никто и представления не имел, как тут подступиться.
«Потливая горячка» возвращалась в 1508, 1517, 1528 годах, всякий раз унося тысячи жизней. Потом исчезла. Навсегда. Вплоть до нынешнего дня нигде и никак себя не проявила (и, кстати, за пределы Англии не выходила).
В 50-е годы XVI века там же, в Англии (один-единственный раз за всю историю человечества, по крайней мере писаную), столь же внезапно объявилась новая напасть, некая лихорадка, названная, за неимением лучшего, «новой болезнью». По словам современников, «она свирепствовала по всему королевству и убила множество людей всех сословий, но в основном знатных и богатых». Финал тот же: унеся тысячи жизней и не распространившись за пределы Англии, и эта загадочная болезнь вдруг пропала, никак себя не проявив до сегодняшнего дня…
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.