Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы - [88]

Ефросинии, как и старшей ее сестре Елене, достался нехороший муж. Человек вспыльчивый, он часто поднимал руку на молодую жену, к тому же любил в чарку заглянуть и был гуляка. Ефросинья не вытерпела жизни с таким мужем и сбежала от него в родительский дом. Тот, видимо, все-таки любя ее, хотел вернуть Ефросинию, но, как ни старался, ничего у него не вышло, и от отчаяния он пустил себе пулю в лоб. Что до Ефросинии, то она, после того, как овдовела, поступила на сцену и, как и провидел старец Павел, посвятила свою дальнейшую жизнь пению, танцам и игре на музыке и на дудке.

После того, как он обосновался в Таганроге, отец Павел, любя всем сердцем святые места, время от времени оставлял его и совершал путешествия, посещая монастыри в Киеве, в Почаеве, на Соловках. С тех же пор, когда возраст и естественное ослабление сил уже не позволяли ему долго путешествовать, батюшка с благословлением отправлял в паломничество по святыням русского народа своих послушников и послушниц и тех, кто желал их сопровождать.

Так, Гликерия и Лукия, мать и дочь из села Голодаевка, не единожды были посылаемы им на богомолье, одну только Соловецкую обитель посетили шесть раз. Разумеется, в Таганроге у батюшки они бывали постоянно, получали от него советы, наставления и благословение, исполняли мелкие его поручения.

Как-то раз, посетив старца Павла, они уже собирались с ним распрощаться, когда батюшка дал Лукии шесть рублей, сказав, что они ей пригодятся. Удивились изрядно мать с дочерью, так как батюшка давал им деньги только для нужд паломничества, перед тем, как благословлял их в дорогу. И девушка смущенно проговорила, что ей деньги не нужны. «А лыхо твоему батькови, хазяйина вчыш! — строго отвечал старец. — На гроши!»

Лукии ничего не оставалось, как взять деньги, и они с матерью отправились восвояси. Когда они уже вышли за пределы города, дала себя знать хворь, которой была подвержена Гликерия, женщине стало так плохо, что она уже не могла продолжить путь. Девушка была вынуждена обратиться за помощью к проезжавшим на подводе людям, и те подвезли мать ее в ближайшее село Покровское, где проживали знакомые Гликерии и Лукии. В Покровском они оказались поздним вечером, ночью же Гликерии стало так худо, что наутро Лукии пришлось позвать священника, и женщина была им соборована и причащена. Плата за это составила четыре рубля, и тут-то первый раз и пригодились деньги, да денные старцем. Вскоре же после ухода священника Гликерия впала в беспамятство и вслед за тем сразу умерла. Скорбящей дочерью и хозяевами дома женщина была как полагается приготовлена к погребению и положена на стол. Все потребовавшееся для погребения стоило Лукии двух рублей, что у нее оставались.

Тем временем через Покровское по пути в Таганрог проезжала одна почитательница батюшки, к нему направлявшаяся. Она знала местных знакомых Гликерии с Лукией и решила их навестить. Нежданно-негаданно, заехав к ним, она увидалась с Лукией и вместе с ней погоревала о нечаянно скончавшейся ее матери. Потом простилась с покойной и продолжила путь. А по прошествии еще нескольких часов, то есть через шесть или семь часов после того, как она преставилась, в чем никто не сомневался, Гликерия, приведя всех в ужас, неожиданно поднялась, спустилась со стола и, не произнеся ни слова и ни с кем не попрощавшись, схватила за руку Лукию и повела ее домой.

Что касается упомянутой почитательницы старца Павла, то при встрече с ней он осведомился, что она «бачыла на дорози». Женщина ответила: в Покровском умерла Гликерия. На это батюшка сказал, что про смерть Гликерии ему известно и что та еще оживет и будет жить на свете еще долго. А именно двадцать лет — столько Господь отпустил ей прожить после того «смертельного» случая.

Прозорливость старца Павла в отношении Гликерии и Лукии проявилась еще однажды. Дело было так.

Снабжая паломников перед путешествием в святые места, батюшка всегда давал им деревянное масло, свечи, ладан, новую обувь и деньги, правда, небольшую сумму, так как полагал, что только тот странник, кто в пути просит Христа ради. И вот как-то летом, когда Гликерия и Лукия собирались в очередной раз посетить Соловецкий монастырь, отец Павел, кроме обычного дорожного набора, дал им еще две толстые бурки из холста. Понимая, как тяжело им будет в дороге с такой ношей, женщины принялись слезно упрашивать старца, чтобы позволил он им оставить бурки. Батюшка был непреклонен, в конце концов произнес гневно: «А лыхо вашому батькови!» — и добавил, что бурки Гликерии и Лукии пригодятся, они его еще благодарить будут. Так и случилось. Посреди степи их застала страшная гроза с градом величиной с куриное яйцо, и если бы не бурки, они даже могли погибнуть. И только благодаря прозорливости батюшки богомолицы-странницы остались целы и невредимы.

Однажды желание получить совет относительно торговли привело к старцу Павлу таганрогского купца, почетного гражданина Ивана Герасимовича Патычкина и сына его Василия. Когда их впустили к батюшке, Патычкины испросили его благословения на открытие бакалейного магазина. На это он им ответил, что рано еще, следует повременить. На вопрос же неудовлетворенного такими словами отца, что им еще ждать, когда сын желает взяться за дело, старец ничего не сказл.