Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - [78]

Судя по всему, командование всех крупнейших флотов без исключения механически перенесло опыт прежних войск в эпоху дальнобойной артиллерии и мощных турбин. Ведь в морских сражениях XVII века участвовало до 100 линейных кораблей с каждой стороны, и уже тогда адмиралы теряли контроль над частью своих сил. В крупнейших сражениях эпохи Великой французской революции это количество резко сократилось примерно до 30 линейных кораблей с каждой стороны, и командующим вроде бы удалось снова взять развитие событий под свой контроль. Наверное, из этих оценок исходили военно-морские теоретики, не видевшие ничего ужасного в создании Гранд Флита из 28 линкоров и 9 линейных крейсеров, хотя британские адмиралы все-таки проявили осторожность, разделив монстра на две составляющие: Линейный Флот и Флот Линейных Крейсеров. Немецкий Флот Открытого Моря был лишь немногим меньше по численности.

Однако никто не учел кардинальных изменений в характере морских сражений. Если корабли, участвовавшие в бою у Текселя периода англо-голландских войн, очень мало отличались от кораблей прославленного адмирала Нельсона, то сравнивать линкор 1916 года с ними… Даже не смешно, а просто глупо. Сражения парусного флота растягивались на несколько дней, маневрирование велось более чем неспешно, как я уже упоминал, фаза сближения при Трафальгаре заняла более 3 часов. В ХХ веке линкоры открывали огонь по противнику через несколько минут после его обнаружения, темп развития событий резко увеличился. Дальнобойная артиллерия и резко увеличившиеся скорости уже не оставляли адмиралам времени на тщательное обдумывание диспозиции и маневров, а командиры кораблей имели в своем распоряжении буквально секунды на осмысление полученного приказа и его исполнение. И дело здесь не только в неадекватности средств связи, точнее, не только в ней одной, хотя попытка сигналить флагами с линейного крейсера, несущегося навстречу противнику со скоростью 25 узлов, совсем не то, что такой же сигнал с броненосца, имеющего парадный ход 12 узлов. Радиостанции эпохи Первой мировой войны совершенно не подходили для поддержания оперативной связи, но даже будь в распоряжении Джеллико и Битти современные уоки-токи, вряд ли им бы стало намного легче. Колонна из более чем 20 линкоров физически не в состоянии оперативно отреагировать на изменение ситуации и новый приказ командующего, недаром в ходе сражения оба флота развалились на отдельные дивизии кораблей и сумели восстановить единый строй лишь на следующий день, хотя Шеер и Джеллико изо всех сил пытались сделать это как можно раньше. Ведь в годы Второй мировой войны и американские, и японские авианосные соединения, несмотря на гораздо более совершенные средства связи, неизменно рассыпались при отражении воздушных атак, и никакие силы не могли заставить их маневрировать как единое целое. Правда, к этому времени темп боя увеличился еще больше.

Еще один нюанс, осложнявший положение командующих, – наличие многочисленных крейсеров и эсминцев. В эпоху парусных флотов всяческие фрегаты, корветы и бриги можно было смело не рассматривать, никто даже и не вспомнит, имел ли Нельсон при Трафальгаре фрегаты, а если даже имел, то сколько именно. В сражениях ХХ века эти корабли играли существенную, а часто и решающую роль, поэтому командующий должен был держать в уме положение всех отрядов и дивизионов. Никакой, даже трижды гениальный шахматист не сумеет сыграть партию вслепую, если он имеет на доске 150 фигур, да еще столько же выставит противник. Недаром же все флоты приняли деление на эскадры из 8 кораблей, которые объединены в 2 дивизии по 4 корабля, один адмирал больше под своим контролем не удержит. Так почему же делалось неявное допущение, что командующий сумеет управлять флотом из 3, а то, не приведи бог, 5 эскадр?! Судя по всему, имеется некий эмпирически определенный предел количества кораблей в управляемом соединении – где-то от 12 до 15 единиц и не более, причем здесь не играет роли, линкоры это будут или торпедные катера. Последними, кстати, управлять будет, пожалуй, даже посложнее.

В общем, механическое раздувание численности военных флотов в итоге вполне закономерно породило новое качество – неуправляемого и небоеспособного монстра Гранд Флит. Ютландский бой поставил точку в истории линейных флотов. Парадоксально, но адмиралы этого упрямо не видели, и чуть было не развернувшийся новый тур гонки морских вооружений, который был сорван подписанием Вашингтонского соглашения, это доказал со всей очевидностью.

Вторая мировая война характерна боями дивизий линкоров, даже не эскадр. Самое крупное сражение – это бой в проливе Суригао, когда 2 японским линкорам противостояли 6 американских, во всех остальных случаях в бою участвовало не более 3–4 линкоров с обеих сторон. И хорошо, иначе мы увидели бы нечто еще более странное и страшное, чем Ютландский бой.

Так каким же будет резюме? Очень простым и опять-таки неожиданным. Ютландское сражение завершилось именно так, как и должно было завершиться. Это сражение не было нужно ни одному из противников. Англичанам оно не требовалось вообще, а немцы менее всего на свете желали встречи с главными силами Гранд Флита. Серьезных шансов на победу не было ни у одного из противников. Требовалось какое-то совершенно сверхъестественное везение, находящееся за пределами возможного, чтобы победил Джеллико или, тем более, Шеер. Нерешительная стычка авангардов, завершившаяся потерями для обеих сторон, вялая перестрелка главных сил – и все. Но это отсутствие видимого результата стало катастрофой для немцев. Как писала газета «Глоуб»: «Разве вопли немцев и махание флагами принесли им столь необходимые медь, резину, хлопок? Ни одного фунта. Разве мясо и масло в Берлине подешевели? Ни на один пфенниг». Немцы не только не сумели изменить стратегическую ситуацию в свою пользу, они убедились, что это невозможно в принципе. А это было равносильно проигрышу войны.