Велес и Компания - [5]
Здесь заключалась та воинская предосторожность: пока еще ты не принял присягу - ты человек гражданский и за свои проступки отвечаешь соответственно своему статусу. Поэтому, до принятия присяги офицеры старались отсадить новобранцев от старослужащих, оградить их от неизменного казарменного рукоприкладства и других унижений. Это уж потом, прими присягу - и все, парень. Офицеры старались дедовщину не замечать, даже наоборот, опирались на старослужащих, а в простой солдатской массе заслужить звание "стукача" означало полнейший крах в службе. Здесь представлялось лучше терпеть и завоевывать авторитет другими способами.
Разместили ребят аж в штабе тамошней части: подальше от казармы. Там же разместились и местные новобранцы, "лесопарковские".
До обеда расставили койки, разложили по тумбочкам нехитрые солдатские причиндалы, и сержант повел их на обед.
Все построились напротив выхода из штаба и… И тут они получили первый урок Кроновской школы выправки.
Сизоненко скомандовал:
- Карантин, равняйсь, СМИРНО!!! Шагооом… Э-Э-Э, солдаты, вы что, решили считать меня за дурака что ли? Я ж вам командую, или вы не слышите? Я же вам сказал русским языком "Шагоооооооом?" Это значит, вы должны приготовиться к тому, что в следующую минуту я подам вам команду начать движение. Значит, вы должны наклониться вперед на носках обоих ног, оторвав пятки от асфальта, или еще чего, на чем вы там стоите. Тогда понятно, что вы готовы начать движение, и по специальной команде вы его и начинаете, дружно ударив первые четыре шага со всей силы. Каблуков жалеть не надо. Мы не в стройбате - за форму не вычтут. Мы строевая часть - значит, должны уметь ходить строем. Кстати, когда мы заканчиваем движение, я тогда подаю команду - "на месте - стой". Так вот, после слов "На месте" вы должны так топать своими сапожками, чтобы было на "кроне" слышно, что вы уже пришли, и вот-вот закончите движение своим строем. А после слова "стой" нужно топнуть еще два раза "РРЯЗ-ДВА". Больше топать не надо ни в коем случае, даже если вы меня очень уважаете. Я даже не спрашиваю у вас, поняли вы меня или нет, потому что положительный ответ должен быть однозначен. Так что: РАВНЯЙСЬ, СМИРНО!! ШАГООООООООООООООО…
Шурик наклонился на носках вперед и тут же понял, что переусердствовал: он чуть не клюнул носом вперед, но вовремя уловил равновесие. Зато его сосед справа, Шура Штраух, этого сделать не сумел и спотыкнулся.
Сизоненко поднял бровь.
- Штрухман! Или, как тебя?
- Штраух.
- А, ну да. Так вот, Штрухман, я же сказал - быть готовым начать движение, а не начинать его. Слушайте, солдаты, если вы все будете такими же тупыми как… Как там тебя?
- Штраух.
- Да. Так вот, если вы все будете такими же тупыми, как Штрухман, мы никогда не пообедаем. Да. Никогда.
Сизоненко сделался грустным.
- Ну ладно. Равняйсь, Смирно, Шагоооооооооооом…
Все новобранцы застыли в напряжении, готовые начать движение по специально поданной команде в каком угодно направлении.
Сержант Сизоненко развернулся вместе с ними лицом к столовой, поднял ногу в сторону, как пес, собирающийся писать на придорожный столбик, и громко и отчетливо пернул.
Обалдевшие новобранцы воззрились на сержанта, так, как, наверное, смотрят на входящего умалишенного царя умиленные подданные. Но самое удивительное:
Сержант посмотрел на них таким же взглядом, и взорвался:
- Вы что, солдаты, действительно решили умереть, не солоно хлебавши?! Вы что, не слышали команду, которую я вам так прекрасно подал?! Так, повторяю еще раз, но предупреждаю, меня на много команд не хватит. РАВНЯЙСЬ, СМИРНО, ШАГООООМ…
Сизоненко еще раз добросовестно поднял в сторону ногу и пукнул. Хотя, надо сказать честно, эта команда уступала первой по четкости и громкости, понята она была теперь правильно, и взвод новобранцев дружно громыхнул сапогами по асфальту.
Шагать до столовой было метров 50, не больше, и это расстояние, как оказалось, полагалось преодолевать с песней.
Сизоненко на ходу спросил:
- Кто умеет петь?
- Шаляпин, - Шурик узнал голос Ионова.
Сизоненко кивнул:
- Шаляпин, запевай!
Шурика затрясло от смеха, клокотавшего у него внутри. Сизоненко заозирался, всматриваясь в лица шагающих и силясь понять, что происходит. Шурик подавил улыбку, догадываясь, что этой шутки сержант не поймет.
Инцидент не успел получить продолжения, поскольку до столовой было рукой подать. Сержант Сизоненко, подняв палец вверх, загадочным тоном промолвил:
- Карантин, на МЕСТЕ…
Памятуя наказ сержанта сапог не жалеть, новобранцы загрохотали сапогами погромче, но взыскательного сержанта это не удовлетворило:
- Не слышу!
В ответ Шурик и сослуживцы вдарили по асфальту с новой силой так, что Сизоненко расплылся в улыбке.
- СТОЙ!
- ТРАХ-ТРАХ! - прогрохотали в ответ сапогами новобранцы и замерли.
- Напра-У! Слева в колонну по одному зайти в столовую, - прокричал Сизоненко исчезая в дверях.
Новобранцы вбежали в столовую, и расселись за отведенные им столы. Особо голодные начали хватать хлеб, но тут во главе стола вырос Сизоненко.
- Солдаты, солдаты, что вы делаете? - с выражением такого ужаса пробормотал он, что руки хватающие хлеб замерли и потянулись назад.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.