Вектор атаки - [82]

– Это долгая история, – сказал Кратов уклончиво.

– Мы никуда не спешим.

«Спешим, еще и как», – хотел было ответить Кратов, но вспомнил, что в течение ближайших суток он заточен внутри металлической коробки по имени «Шаритхакраана», опутан по рукам и ногам защитными полями, а на шее… точнее, на левой руке у него висит молодая красивая женщина, которую он старательно втравливает в смертельно опасную авантюру. И поэтому в ближайшие двадцать пять часов спешить ему действительно некуда.

Они выбрали свободную каюту, одну на двоих, руководствуясь исключительно пристрастиями дамы («Розовенькая! Мелкими цветочками! Хочу-хочу-хочу…»), оставили там походную сумку – избавиться от шлема Дези категорически отказалась! – и отправились на поиски развлечений.

По внутренней связи трансгала звучали информационные сообщения, произносимые прекрасно поставленными бархатными голосами, мужским и женским попеременно. Смысл сообщений был темен для непосвященных:

– Наш лайнер «Шаритхакраана» отчалил от шлюзовых камер орбитального космопорта «Магеллан», экипаж благодарит персонал космопорта за обслуживание… Наш лайнер приближается к экзометральному порталу, возможны небольшие кратковременные изменения гравитационного режима, экипаж приносит свои извинения за причиненные неудобства… Наш лайнер то… наш лайнер се…

Пассажирам от всех этих эволюций было ни холодно, ни жарко.

Дези спросила было, что такое экзометрия, но пропустила объяснение мимо ушей, привлеченная внезапно открывшейся за поворотом смотровой палубой. Обширное пространство заключено было в стены из пористого материала пронзительных янтарных тонов и перехвачено металлическими ребрами на манер шпангоутов. Даже пол, и тот был ослепительно-янтарным. В лучах светильников, трепещущих столбов белого с желтизной газа, от разрозненных зрителей тянулись длинные контрастные тени. Гигантский полусферический экран усердно демонстрировал красоты открытого космоса. Небо, как ему и полагалось, было черным, звезды пронзительно-яркими и колючими, а лоскуток солнечной короны, предусмотрительно уведенной за пределы прямой видимости, выглядел теплым и домашним, как рукав махрового халата.

– Наш лайнер вошел в экзометрию, экипаж желает всем спокойного полета и приятного отдыха!..

«Шаритхакраана» ощутимо дрогнул, и экран заволокло непроницаемой серой пеленой.

– Это и есть экзометрия, – сказал Кратов солидным голосом.

– Да? Скучновато, – отреагировала Дези. – Похоже, ничего нет интересного в этих ваших космических полетах.

Возразить столь прагматической логике было нечего. Кратов попытался было пробормотать что-то интригующее о короне Юпитера, кольцах Сатурна и поющих лесах Амриты, но тема слишком скоро себя изжила.

Они покинули смотровую палубу, оставив ее любителям затяжных медитаций, и не успели даже подобрать подходящего предмета, чтобы нарушить затянувшееся молчание, как в одном из ответвлений главной галереи им весьма удачно подвернулся уютный, слабо освещенный бар.

– Может быть, на нижних палубах найдется что-то попросторнее? – предположил Кратов, с сомнением оглядывая пустующие столики. – С музыкой, с танцами, с людьми…

– Ах, оставьте, – сказала Дези, с ногами устраиваясь в свободном кресле. – Это как раз то, что нужно. Я не любительница шумных компаний. Имею некоторый… гм… негативный опыт. А здесь можно поговорить, не срывая голоса и не привлекая ничьего внимания.

Несмотря на то что путешествие только началось, Дези выглядела не на шутку утомленной; от ее веселого любопытства не осталось и следа.

– Слишком много впечатлений, – пояснила она, перехватив сочувственный взгляд Кратова. – У меня чересчур глубокие эмпатические отношения с окружающей реальностью. Тишина, темнота и покой – то, в чем я сейчас нуждаюсь сильнее всего. («Помню, помню», – подумал Кратов.) Вы не разочарованы, коллега?

Тот замахал руками, всем своим видом показывая, что нисколько не разочарован, и вообще кто он такой, чтобы в чем-то разочаровываться, не пройдя и половины пути.

Они заказали легкий фруктовый салат и бокал молодого темного вина для Дези, большое ассорти из дикой птицы и большую кружку пива для Кратова.

– Слишком много людей, – вздохнула Дези. – И все чего-то от меня хотят.

– Ну, не знаю, – сказал Кратов. – Мне показалось, что они спешат по своим делам и заботам и стараются не уделять нам внимания. Не такая уж мы и приметная парочка.

– Вам действительно показалось. Люди всегда чего-то хотят. Не высказывают вслух, а невербально транслируют. И не только мне – и вам тоже, вообще всем. Просто я умею принимать их сигналы, а вы умеете игнорировать. Вы счастливчик, и сами того не сознаете. Вот вы поняли, чего от вас хотел этот странный господин с гигантскими усами? Наверняка поняли, но сочли за благо пренебречь. И правильно, между прочим.

В стене рядом со столиком открылся лючок с заказом. Дези терпеливо дождалась, пока Кратов расставит блюда и сосуды по столу и в меру своего понимания разместит приборы. Взяв бокал в обе ладони, сделала большой глоток.

– Вам повезло больше, потому что я не просто принимаю, а в силу своей запороговой эмпатийности не могу не принимать сигналы, даже если бы пожелала. Я открыта всем взглядам, всем эмоциональным потокам, всем желаниям, я принимаю их и ретранслирую адресатам. И те видят во мне то, что хотели увидеть. Когда я в своем кабинете, наедине с пациентом, я использую свой дар ему во благо и себе не во вред. Но в толпе, в человеческом окружении… Это ужасно, Кратов… ничего, что я вас так называю?