Вексельное право - [15]
Потом явилась санитарная телега с гробом, и я проводил Андреева к березкам-близнецам.
А вечером поехал в больницу: хотелось все же попытаться допросить старушку, но оказалось – уже умерла, так и не приходя в сознание.
– Паралич сердца, – сказал старший врач, – ваш «придворный эскулап» ошибся: суток не прожила.
В резерве оставалась только старушка домовладелица. Я выписал ей повестку на завтра, опечатал квартиру, изъял все документы и переписку, ружье – «вещдок».
Началось дознание.
Самоубийство для следователя, само по себе, почти никогда не бывает «интересным» делом. Самоубийство – оно и есть самоубийство. Люди – стреляются, вешаются, полосуют себе бритвой горло.
Причины?
Сколько угодно. Разочарование жизнью (черт его знает: и поныне есть еще!). Семейные неурядицы. Измена любимой (любимого). Алкоголь и наркотики…
И еще множество причинной всяко-всячины.
Но для следователя за каждым случаем самоубийства таится сакраментальный вопрос: «а нет ли преступления?» Именно с этих позиций следователь начинает вести расследование. И встречаешься иной раз с поразительными фактами…
Вот и я начал так.
Назначил бухгалтерскую экспертизу: через руки судебных исполнителей проходили тогда большие суммы…
Но уже на третий день эксперты доложили:
– Все было в ажуре у покойного. Ни одного случая нарушения сроков сдачи денег в банк, никаких намеков на растрату или хищение… Завидная аккуратность и честность…
Оставалась только одна думка: значит – быт…
Некоторую ясность внес в дело… сам покойный.
Окружком комсомола получил посмертное письмо Володи Андреева. Тон был сух и лаконичен.
«Я совершил омерзительный поступок, – писал Андреев, – и жить теперь не имею права. Какой – не имеет значения. А жить мне больше нельзя, и я сам себя приговорил к вышке».
– Понимаешь, такое дело, – сказал мне секретарь комсомольского окружкома, когда я прочитал это письмо в его кабинете, – хотели мы случай с Андреевым проработать среди актива. В назидание. А за какой «гвоздик» зацепиться?… Что за поступок?.. Никто ничего не знает… М-да-с… такой, понимаешь, загадочный случай. Я уж и в окружкоме партии толковал… И там говорят, без «конкретного гвоздика» нечего и начинать: будут мещанские суды-пересуды, а не воспитательное собрание… Так что все зависит от расследования… Вот тебе список наиболее близких знакомых Андреева среди наших ребят…
Но разговоры с комсомольскими активистами ничего к письму не прибавили.
– Андреев? Что ты?! Жил у всех на виду… чистый, как стеклышко… Уж не убили ли его нэпманы?.. Очень может быть: Володька нэпачей до смерти ненавидел!.. Пощады им не давал. Подстроили, а может, и просто – через окно, как селькора. А ружье подкинули.
Комсомольских предположений этого рода было много. Но все они разбивались о глухую стену письма: «я сам себя приговорил к вышке».
«Сам приговорил…» И почерк – андреевский: ровный, округло-четкий, без нервозных обрывов, без пропусков букв или знаков препинания… Нормальный почерк.
Старушка хозяйка на допросе рассказала, что Андреевы жили замкнуто. Гостей у них не бывало… Разве что к матери Володиной приходила иногда чайком побаловаться старинная подружка…
– Какая подружка?
– Да за Каменкой живет. Зовут Ненила Матвеевна, а фамилию не знаю. Ину пору с дочкой приходила…
Ничего себе дочка… Обходительная, вежливая… Олечкой звать.
– А сам Андреев в этих чаепитиях принимал участие?
– А как же… Выходил… С дочкой-то Ненилиной они…
– Что – любовь?
– Они ищо ребятишками дружили…
Объяснила, как разыскать Ненилу с дочкой.
И вот Олечка – передо мной.
Ничего особенного: самая обыкновенная Олечка из сонма таких же «Олечек», «Полечек» и «Надин».
Розовенькая, пухленькая, с ямочками на щечках и с умеренным образованием.
Круг их духовных интересов невелик: альбомчики со стихами, кинематограф-«иллюзион», вечеринки с танцами, фантами и поцелуями под хоровод: «Ураза, ураза!.. Целоваться три раза, на воротах воробей, целоваться не робей…»
Мама со своим коровьим хозяйством и огородной морковкой, варка смородины в медном тазу и, в лучшем случае, – журналы: «Нива» за 1895 год с иллюстрациями о бурской войне и «Ключи счастья» Вербицкой, но даже и это – в порядке исключения. Как сказано: в лучшем случае.
В подавляющем большинстве «Олечки» и «Надины» – были целомудренны: девичья честь – капитал, который легко растратить, но невозможно возместить.
Именно с этих позиций они и трактовали вопросы нравственности и морали.
Рудименты мещанства царского времени, возродясь к жизни при нэпе, вбили клин между молодежью и комсомолом и ох, как много напортили нам! «Олечки» умели нравиться, одеваться, завиваться и еще тысячей всяких штучек бабьих владели, которых наша краснокосыночная девичья комсомолия не постигла. Нашим некогда было овладевать тонкой премудростью покорения сердец – бегали девчата с рабфака на пристань дрова грузить, закладывали фундаменты первых новостроек, постигали политграмоту Богданова и Коваленко и питались в вегетарианской столовке, и от такого образа жизни и вечной пшенной каши сон комсомолочек наших был спокойный и ровный, без женихов в сновидениях. И получался – клин. Парни тянулись к тем, с кудряшками, а своих, краснокосыночных, потчевали высоконравственными поучениями: «Знаешь, сейчас не ко времени любовь затевать. Это же мещанство!»
Зима 1920 года. Разгромом Директории адмирала Колчака отнюдь не закончилась война в Сибири. Великий край продолжал бурлить и плескать кровавой пеной междоусобиц. Новая власть многим сибирякам пришлась не по вкусу, и покатилась по городам и селам бунтовская волна – Барабинск, Николаев, Камень-на-Оби, Колывань, – грянула сибирская Вандея…«Сибирская Вандея» – одно из наиболее ярких и беспощадных в своей правде произведений бывшего чекиста и известного писателя Георгия Александровича Лосьева.
«В истории человечества героизм и подлость всегда шли на параллельных курсах, а где-то меж ними болтались обывательщина, трусость, бесхребетность. И всегда так получалось, что мечется-мечется трусливая душонка меж двух полюсов, и в конце концов притянет ее течением к низости, подлости».Широко известные произведения о борьбе чекистов и работников уголовного розыска против врагов Советского государства в годы нэпа.
Повесть «Принципиальность», основанная на документально-историческом материале и открывающая книгу Георгия Лосьева, рассказывает о чекистах-дзержинцах, которые в своей борьбе против врагов революции умели быть гуманными и справедливыми, карая только тех, кто действительно был опасен советской власти.«Рассказы народного следователя» уже известны по книге «Самоубийство Никодимова».
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.
Без аннотации Вашему вниманию предлагается сборник зарубежных детективов.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…