Вэкэт и Агнес - [25]

На плече у Агнес висел фотоаппарат, и она часто останавливалась, чтобы сделать снимок, заставляла Вэкэта позировать.

Истоптанный оленьими ногами снег был рыхлый и синий. Кое-где чернели вывороченные остатки сухой зимней травы, комки земли и угольно-маслянистые горошинки оленьего помета.

Звонко хрустел снег под ногами. Синева снега понемногу переходила в розовый свет. Одна за другой гасли большие зимние звезды.

– Почему так? – Агнес остановилась и повернула лицо к Вэкэту. – Многое, что кажется издали прекрасным, вблизи часто просто плохо?

Вэкэт ответил не сразу.

– Еще в детстве я слышал такую пословицу: красивое зло трудно убить. Я думал – бессмыслица. Во-первых, рассуждал я, почему зло может быть красивым? Разве такое возможно? Во-вторых, если это красота, пусть злая, почему ее надо убивать? Теперь только я начинаю понимать смысл этих слов.

– Как вы сказали?

– Красивое зло трудно убить… Не знаю, может быть, это можно по-другому перевести, но мне кажется, что я точно передаю смысл.

– Красивое зло трудно убить, – протяжно повторила Агнес. Звук «р» перекатывался в ее голосе. – Интересно…

На пригорке Вэкэту и Агнес надо было разойтись: девушка шла на базу экспедиции, а он к стаду.

– До свидания, Роман, – сказала Агнес. – Я очень была рада побывать у вас в яранге.

– Приходите еще. Мы будем рады, – сказал Вэкэт.

– Приду… Только мне показалось, что ваш отец не очень был доволен моим приходом.

– А он у нас всегда такой. – Вэкэт вспомнил неприветливое, почти злое отцовское лицо. – Не обращайте на него внимания.

За вечерней едой отец отложил нож и строго посмотрел в глаза сыну.

– И что она сказала?

– Она сказала, что ей у нас очень понравилось.

– Эх, сынок, неужели ты не видишь, что ей хотелось попробовать, как это можно жить в яранге, спать на шкурах. Вроде как некоторые приезжие пробуют прокатиться на оленьей нарте и сфотографироваться… Так вот и ей захотелось необычного. Неужели ты этого не понял, сынок?

– Неправда, отец! – Вэкэт произнес это громко и вызывающе.

– Вот сидит она в своей экспедиции и рассказывает, как переночевала в яранге. Спала не только в пологе, но даже рядом с его живым обитателем. А вдруг она еще и насекомое какое-нибудь прихватит? А?

– У нас ничего такого нет! – вмешалась мать. – Я каждый день выбиваю на морозе все постели и полог.

– Зачем ты так говоришь о человеке, которого первый раз видишь? – Вэкэт старался говорить спокойно.

– Прежде чем ее увидеть, я прожил много лет и встретил множество людей, – ответил отец. – А тебе скажу: трудна еще наша жизнь, но эта жизнь наша собственная.

– Вэкэт говорил, что гостья тоже из северного народа, – вставила мать.

– Вы что, сговорились перечить мне? – с гневным удивлением спросил отец.

– Просто она понравилась мне, – ответила мать.

– А тебе? – отец повернулся к Вэкэту.

– И мне.

10

Следующий день не принес ничего утешительного. Мороз усилился, и снегу стало больше. После скудного завтрака Вэкэт выбрался из палатки, и его лицо сразу же залепило обжигающим снегом. Почти ползком он добрался до загородки и увидел, что собак почти полностью занесло. Откапывать их не было смысла и необходимости.

Убедившись, что собаки живы и невредимы, Вэкэт поспешил обратно в палатку и забрался в слегка отсыревший спальный мешок. Он начал чувствовать холод. Это встревожило его: не заболеть бы.

Натолкав снегу в чайник, Вэкэт вскипятил его и до вечера заливал желудок горячей водой, слегка приправленной спитым чаем. Он решил лежать как можно больше, чтобы меньше есть. Такие советы он читал в книгах полярных исследователей, слышал от своих родителей.

Вэкэт прикрыл глаза и вспомнил котел, заполненный вкусным оленьим мясом. Рот наполнился слюной, и где-то за ушами закололо. Пришлось призвать всю свою волю, чтобы не кинуться к мешку с продуктами. Обманывая себя, Вэкэт приложился к чайнику и втянул в себя изрядную порцию остывшего чаю.

Следующий прием еды – в шесть часов вечера, а после – сон. Страшно долго тянулось время до шести. Вэкэт углубился в книгу. К сожалению, ему попались как раз те страницы, где Вильялмур Стефансон описывал способы приготовления полярной пищи из нерпы и оленя.

Вэкэт пропустил их и стал читать историю «Карлука». Глаза скользили по строчкам, но в мозгу копошились тревожные предположения: может быть, пурга эта надолго? Сколько можно выдержать без пищи? Будут ли его искать, когда истечет срок его возвращения?..

Ветер выл за полотняными стенами палатки. Резкие его порывы стряхивали налипший на ткань снежок, и он падал на лицо, на обнаженные руки.

Через каждые пять – десять минут Вэкэт смотрел на часы, прикладывал их к уху, хотя он отлично видел, что секундная стрелка бежит по циферблату.

Потом он вдруг заспорил с самим собой: должен ли он положить первый кусок в рот ровно в шесть или лучше начать позднее – тогда он дольше продержится сытым.

И все-таки Вэкэт задолго до шести придвинул к себе мешок и принялся соображать, из чего лучше всего приготовить обед. Мяса было на два-три раза, не больше. Это был копальхен, из которого не сваришь бульона. Вода, в которой варится копальхен, годится только собакам. Вэкэт поставил кастрюлю на примус, и шумное пламя заполнило тесное помещение.