Века и поколения: Этнографические этюды - [18]
— Да, каган! Спасибо за прошлое имя, каган. Но не называй меня так. Для меня это имя из другой жизни. Зови меня, как все, как зовет Аза. Спасибо за правду, каган. Твое племя — мое племя; я выполню свой долг, ведь я не только курыканец, но и брат Азы, а она твоя дочь!
Секал опустился на ковер. Каган тихо вышел из шатра.
Передовой отряд далеко ушел вперед. У большой воды Секал дал отдых воинам. Он отошел от костров, чтобы оглядеться вокруг. Столько воды он никогда не видел. Озеро, окруженное горами, огромно, как степь. Секал один на его берегу. Воины, сгрудились в расщелине, поставили шатер и разложили костер. Становится сумеречно. Над водой стелются белесые волны тумана. Набежавший ветер пахнул холодом и донес запах конского пота, горелого мяса и дым костра. Секал ежится и тихо свистит. Конь, где-то рядом щипавший траву, уткнулся мордой в плечо хозяина. Секал треплет его по холке.
Нет, никогда он не думал прийти в эту страну, оказавшуюся его родиной. Страну, которая должна стать последней на его дороге войны. Долго ли будут люди, не понимая друг друга, при встрече вместо приветствия обнажать мечи?
Сегодня был трудный день. Из трех сотен воинов — лучших воинов передового отряда орды — осталось немногим больше сотни. Остальные полегли там, на подступах к озеру, сраженные мечами и стрелами неожиданно появившихся наездников, не менее ловких, чем его воины.
Неужели нападавшие были его сородичами?
Секал вскочил на коня и поехал к костру. Через два дня сюда придет орда, а он с отрядом должен на рассвете идти дальше. Он не может здесь ждать своих. Он должен, хотя бы один, уйти за три дневных перехода от озера. Еще три дня, а там Секал подождет своих и сможет увидеть сестру.
Рассвет застает всадников в пути. Секал опасается незнакомой местности, но первый день заканчивается благополучно.
Наступает второй.
К полудню всадники обогнули близко подступившую к долине тайгу. Секал ехал впереди. В густой траве кони шли легкой рысцой. Пели неизвестные жителям степей птицы. Их пение заглушали мерный топот копыт, стук длинных луков и мечей.
Было необычайно спокойно. Хотелось петь о том, что видишь. Петь самим сердцем, когда из горла вылетают не слова, а только мелодия. Кто-то запел.
Секал резко осадил коня, развернулся и с трудом посмотрел на певца, осмелившегося нарушить тишину.
Секал знал голоса своих воинов и безошибочно послал стрелу.
На мгновение наступила тишина. Только на мгновение. Град стрел вылетел из тайги. Казалось, стреляли деревья.
Не видя врага, Секал устремился прочь от леса, дальше в долину. Он не испугался. Он только хотел вызвать врага на бой в открытом месте.
Секал мчался, увлекая своих воинов. Вот стрелы уже не настигают их. Воины остановились, но как мало их осталось! А из лесу на таких же низкорослых лошадках появились всадники. Сколько их? Секал прикидывал: сотня, две сотни. Расстояние сокращалось. Из лесу мчались новые и новые отряды.
Через несколько часов бой затих.
С рассветом в долине показались первые отряды самой орды. Подхлестываемые жаждой мести, ее воины помчались дальше. Они не остановились над Секалом. Пронзенный копьем, он лежал на спине, крепко сжимая стрелу, и смотрел открытыми глазами в небо.
К вечеру, когда подъехали кибитки, в долину, где был разбит лагерь, вернулись воины, умчавшиеся вперед. Кибитки остановились на поляне, окруженной с трех сторон мрачным густым лесом. Зазвучал плач женщин и тут же затих…
На опушку из лесу выезжали серой массой чужие воины. Они уже подняли свои луки, и в этот миг ввысь взметнулся сильный голос Азы. Она шла, распустив волосы, к лесу и пела песню на незнакомом ей языке, песню своей матери. Чужие воины опустили луки, убрали мечи в ножны. Воины кагана замерли, готовые к битве. А девушка шла к лесу и пела о покинутой родине…
Из рядов врагов выехал седовласый всадник. Он соскочил с коня, снял лук и колчан, отстегнул пояс с мечом и положил оружие на траву. Высоко подняв правую руку, седой воин пошел навстречу Азе.
Так и шли, приближаясь друг к другу, воин и девушка. А когда расстояние между ними сократилось до двух шагов, над лесом зазвучала песня на два голоса. Отзвучала последняя нота, и старый воин склонился перед Азой в поклоне. Он или узнал, или признал в ней дочь курыканской принцессы.
Песня из глубины лет вызвала воспоминания и остановила кровопролитие. Вожди курыканов дали приют тюркам. Здесь, на поле битвы, стали побратимами люди, чьи воины еще в полдень были врагами.
Курыканские воины высоко подняли колоду с телом Секала — своего сородича, военачальника тюрок — и медленно понесли к могильной яме. Орда закончила долгий путь войны. Она похоронила своих воинов по своим обычаям. Но над могилой Секала, как над могилами курыканских бойцов, Аза сложила коническую юрту из тонких каменных плит…
С той поры как человечество освоило всю ойкумену — территорию, населенную людьми, его ветви вступили в длительные исторические контакты между собой, что позволяет каждому из нас считать себя потомком первопроходцев.
На долгих и длинных дорогах истории встречи племен и народов нередко приводили к рождению нового единства — нового этноса, как это произошло у сородичей Секала. Но бывало и так, что в столкновениях этносов погибал какой-то один из них или даже оба, обескровленные во взаимных битвах и неспособные противостоять нашествию иных народов или стихиям природы. И все же стремление расширить просторы обитания, даже если встречались природные или социальные препятствия, было неистребимым, и наши предки, появившись в разных районах Земли, положили начало истории человечества — его географической главы и тем самым неизбежно открыли его другую, этнографическую главу. Люди стали накапливать знания о самих себе и себе подобных. Так начинался сбор первичных этнографических знаний, начиналась этнография.
