Век вожделения - [111]

Он умолк, выражение его лица изменилось.

— Зачем я трачу на вас время? И вообще, откуда мне знать, не агенты ли вы?

Неожиданно он впал в ярость, и Хайди охватил испуг.

— Слушай, — сказал Жюльен, не вставая с кровати, — брось вести себя, как псих. Это утомительно. Кроме того, деньги у девушки с собой.

Во взоре Бориса читалась нерешительность. Пока он безмолвно взирал на них, в комнату стали понемногу просачиваться звуки снаружи — гудки баржи, приближающейся к мосту, рев грузовика, от которого задрожали стекла. Наконец Борис снова взялся за свое.

— Так до чего мы добрались? — угрюмо осведомился он.

— До твоих попыток получить транзитную визу для проезда через сферу невидимого, — подсказал Жюльен.

Борис в изумлении воззрился на него.

— Неплохо сказано, — вынужденно одобрил он формулировку Жюльена. — Но я не стану больше распространяться о методе. Детали вас утомят, да и знаний у вас не так много. Тут все дело в тренировке — диете, позе, дыхании и всем остальном. Все это скучно — так что пойдем дальше, — заключил он с небрежным жестом, однако его рука повисла в воздухе, стоило ему снова взглянуть на Хайди. — Необходимо абсолютное целомудрие, — сказал он ей со значением. — И никаких грез наяву. Стоит предаться мечтам всего на час — и прощай весь прогресс, достигнутый за целый месяц.

— И как далеко ты зашел? — спросил Жюльен. Борис одарил его лукавой улыбкой.

— Так вот чего тебе хочется разузнать? Я не могу об этом говорить. Лучше вернемся к практическим деталям. Видите ли, — обратился он к Хайди, — какое-то время я полагал, что обойдусь без денег, ибо проеду на поезде невидимым; однако из этого ничего не выйдет. Коридоры в вагоне узкие, поэтому кто-нибудь неминуемо на меня наткнется, поднимет шум, и на этом все будет кончено. Кроме того, путь неблизкий — больше девяноста шести часов, считая весь этот пограничный контроль, а мне надо будет и посидеть, и поспать, чтобы не потерять формы. Не сочтете ли вы, — застенчиво спросил он Хайди, — что попросить денег на спальный вагон второго класса будет слишком нескромно с моей стороны?

Хайди отрицательно помотала головой.

— Но ведь это большие деньги — почти три сотни долларов.

Хайди кивнула, избегая его взгляда.

— Тогда договорились, — произнес Борис, стараясь скрыть удовлетворение, но поневоле осклабившись от радости. — Понимаете, так мое путешествие станет совершенно легальным, возможно, по туристской визе, и я стану невидимым, только когда поселюсь в гостинице. Там я проведу пару окончательных проверок — например, попрошу принести мне чай и понаблюдаю за официантом, как он войдет в номер, станет озираться в пустом помещении, пожмет плечами, поставит поднос на стол и, возможно, стянет из моего чемодана пару носков — кто станет их винить, раз они живут в таких условиях? Остальное — детские игрушки…

Он остановился в углу подле окна и, казалось, погрузился в свои мысли. Хайди шевельнулась в своем кресле-качалке, и взгляд Бориса на мгновение сфокусировался на ней.

— Теперь уходите, — резко сказал он. — Вы мне мешаете.

— Пойдем пройдемся с нами по свежему воздуху, — предложил Жюльен, поднимаясь с кровати.

Борис ничего не ответил. Он застыл у окна в той же позе, в которой они застали его, войдя; посетители больше для него не существовали. Стоя на пороге номера, Хайди повернулась напоследок в его сторону, и ей на какое-то мгновение почудилось, что его фигура и впрямь растворилась на фоне занавески. Она тихонько вскрикнула. Жюльен, вышедший в коридор первым, остановился.

— Что такое? Неужели работает? — спросил он с усмешкой.

— Наверное, это с похмелья, — молвила Хайди, закрывая за собой скрипучую дверь в комнату с неподвижной фигурой у окна.

— Вот так-то, — сказал Жюльен, когда они очутились на улице. Хайди была так счастлива от возможности снова вдыхать свежий, холодный воздух, что не была расположена к беседе. Пройдя немного, она все-таки спросила:

— Почему вы не предупредили меня заранее?

— Я не знал, что он съехал с катушек. В последний раз он был в норме.

— Что можно предпринять? Жюльен пожал плечами.

— Самое обычное. Придется упечь его в больницу, где к нему применят лечение шоком или лоботомию, что либо повлияет на него в положительную сторону, либо нет. Если повлияет, то тем хуже для него. Насколько я представляю, для того, чтобы сойти с ума, требуется приложить недюжинные усилия, так что я сомневаюсь, чтобы кто-то имел право лечить его вопреки его воле. Но это так, старая метафизическая головоломка.

Они перешли на Левый берег по мосту Турнелль. Погода стала более теплой, последний нападавший за ночь снег растаял и высох под лучами солнца. Крохотный буксир медленно тащил за собой по Сене связку из двух барж; в воздухе неожиданно разлилось ощущение воскресного дня и преждевременное предчувствие весны.

— Может быть, пообедаем в бистро? Мне бы хотелось с вами поболтать.

— Меня ждут к обеду дома, — с сомнением ответила Хайди.

— Кто способен сказать «нет» в такой день?

— Не я, — сдалась Хайди. — Приходится плыть по течению. Так всегда в этом городе. Плывешь по течению, как оторвавшийся от стебля лотос.