Век перевода. Выпуск 1 - [54]

Шрифт
Интервал

Зачем они шли и откуда.
В скотском покое приходит прозренье.
Облако, звезды, заря догорает…
Мол, не умру я, хоть все умирают, —
И медленно, медленно гибнет.
…Забудь же! В круженьи стремятся навстречу
Цветы, канделябры, сиянье зеркал!
И вальс наплывает. Колышутся свечи,
И взгляды, и шепот, и радость, и бал.
Пусть руки чужие тебя не коснутся.
Венера восходит и тонет в заре.
На цыпочки встань — зеркалам улыбнуться.
Бубенчики. Санки. Рассвет на дворе…

ЯН НЕРУДА (1834–1891)

ЗИМНЯЯ БАЛЛАДА

Сыпал снег. Дорогой торной
Чародей шагал проворно.
Виселицы остов черный
Вдруг его открылся взору.
И качаются три вора.
— Ну, ребята, как вам славно
На ветру качаться плавно!
Я сниму вас, уврачую,
С вами рядом заночую. —
Прошептал свое заклятье —
Хоп! Стоят рядком, как братья.
Сели все кружком во мраке,
Шеи дружно поправляют,
Чародея восхваляют.
Первый вор — черней собаки,
И плечо ногой накрыто,
Борода сто лет небрита.
А второй — с башкою драной,
На ноге на деревянной,
Третий — Боже правый, где ты?
— Лед в глазах, а сам — раздетый,
Иней на лице сереет,
Тело — лишь сосульки греют.
— Воскресил я вас. Воруя,
Путь свой далее держите.
Нынче жизнь я вам дарую,
Вы ж мне верно послужите.
Выпьем тут же, в чистом поле.
После — отоспимся вволю.
Вражье племя, мчитесь дружно —
Раздобудьте всё, что нужно!
Хлеб сюда, вино, постели! —
Словно птицы, полетели,
Ветром мимо просвистели.
Что за посвист разудалый!
Первый вор слетал куда-то:
— У вдовы забрал я нищей
Ту перинку. Счастье вору!
Спал на ней ребенок малый —
Нам-то, чай, коротковата!
— Не волнуйся! Будет впору!
Молодчина ты, дружище! —
И колдун, хозяйство множа,
Сотворил четыре ложа.
Где-то в небе ветер легкий
Прошуршал, как плач далекий.
Тут второй примчался с кружкой:
— Вот вино. Я ночью вьюжной
Ловко в шкаф залез, где служка
Спрятал всё, что к мессе нужно.
Но боюсь, что будет мало.
— Нам скупиться не пристало! —
Чародей опять колдует.
Бочки встали в ряд. И дует
Ветер алчный что есть мочи,
Словно волки среди ночи.
Третий вор спешит, ликуя:
— Вот облатка! В ночь такую
У священника украсть я
Смог — больному нес в ненастье
Для последнего причастья.
— Что ж, приятель, это счастье,
Коль другого нету хлеба. —
Вдруг грозой разверзлось небо!
Воздух глиною сгустился,
Вихрем буйным закрутился,
И земля вся задрожала.
Что стояло, что лежало —
Улетает. Шелухою
Братство вознеслось лихое,
Только вздох раздался длинный.
Вдруг — всё стихло над долиной.
Холодно. В тиши морозной
День вплывает из-за бора.
Виселица — тенью грозной.
А на ней — четыре вора.

ЯРОСЛАВ СЕЙФЕРТ (1901–1986)

ДОЖДЬ ИСКР

Дождем над полем искры льются.
Ах! Ненадолго остаются!
И город спит, — но кто впотьмах,
В тот час, когда судьбу я вижу,
Следит за мной? Всё ближе, ближе…
Это страх.
Мне нравилось бежать с дружками
В Иванов день за светляками,
Ботву пиная без стыда!
Но руки девичьи коснутся —
И, значит, больше не вернуться
Мне туда.
Обманут трижды. И склонится,
Смеясь, над ним звезда-блудница, —
Но плач сопутствует ему.
Тебе — благословенье свыше,
Град беглых. Благодарность слышу.
Ни к чему.

Алексей Рашба>{32}

ГОТФРИД БЕНН (1886–1956)

ПЕСНИ

I
Когда бы нам в бульоне первобытном
остаться сгустком плазмы. Круговерть
смешала бы в одном настое сытном
зачатье и рожденье, жизнь и смерть.
Планктоном стать или песком бархана
во власти ветра — это благодать.
Глаз стрекозы или крыло баклана
так совершенны, что должны страдать.
II
Презренны все житейские итоги,
Рассчитывать на лучшее смешно.
Воистину, мы все больные боги,
а думаем, что верим в Бога, но —
спокойна бухта. Лес — в листве шуршащей.
В тяжелых звездных гроздьях небосвод.
Скользит пантера непроглядной чащей.
Всё это — берег. Вечна жажда вод…

***

Исчезло Я в разрывах стратосферы
жертва ионов — облученный штамм —
поля, частицы; вечности химеры
застыли в сером камне Нотр-Дам.
Уходят дни — ни вечера, ни утра,
стоят года, — ни палый лист, ни снег
того не скроют, что бессрочна сутра,
а мир — побег.
Где путь твой, где конец пути, где мера
исчерпанности, полноты —
играет тьма кристаллом Агасфера:
в его решетках протекаешь ты.
Агаты звезд — как колотые раны,
джунгли смертей — как почва бытия,
народы, судьбы, битвы, Каталауны
заглатывает бездна с острия.
Заброшен мир. Сквозная человечность,
пространство-время вяжущая в жгут,
есть функция, с пределом бесконечность,
а мифы лгут.
Откуда и куда? Ни ночь, ни утро.
За здравие? За упокой?
Спросить ответ у веры было б мудро, —
Но у какой?
О, если все мыслители о Боге
помыслят и склонятся к одному,
и пастыри, и паства, все в итоге
причастием с себя омоют тьму,
вино стечет, как кровь из общей раны,
и стол один — преломит хлеб семья, —
о, этот вкус, о, этот час осанны,
когда найдешь потерянное Я.

ТОЛЬКО ДВЕ ВЕЩИ

Устав, наконец, от созданья
бесчисленных мифологем,
ничто не избегнет страданья
под вечным вопросом: зачем?
И спрашивая без зазренья,
возьмешь много позже в толк,
что есть лишь одно: терпенье —
от смысла, от веры, от рвенья —
судьбою навязанный: долг!
Проходят под гибельным знаком
розы, снега, моря,
есть две только вещи: вакуум
и меченный атом — Я.

АВГУСТ

Нет одиночества полней,
чем в августе, — вид урожая,
пожаром красок угрожая,
не трогает души твоей.
Светлы озера под луной,
поля чисты, пусты аллеи,
но где победы, где трофеи
царств, предначертанных тобой?

Еще от автора Ингеборг Бахман
Видение суда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вампир

Хотя «Вампир» Д. Байрона совсем не закончен и, по сути, являетя лишь наброском, он представляет интерес не только, как классическое «готическое» призведение, но еще и потому что в нем главным героем становится тип «байронического» героя — загадочного и разачарованного в жизни.


Манфред

Мистическая поэма английского поэта-романтика Джорджа Ноэла Гордона Байрона (1788–1824) о неуспокоившемся после смерти духе, стремящемся получить прощение и вернуть утерянную при жизни любовь.


Корсар

Байрон писал поэму «Корсар» с 18 по 31 декабря 1813 г. Первое издание ее вышло в свет 1 февраля 1814 г.


Паломничество Чайльд-Гарольда

И вечно буду я войну вестиСловами — а случится, и делами! —С врагами мысли…Мне хочется увидеть поскорейСвободный мир — без черни и царей.В этих строчках — жизненное и творческое кредо великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона (1788–1824). Его поэзия вошла в историю мировой литературы, как выдающееся явление эпохи романтизма. Его жизненный путь отмечен участием в движении карбонариев и греческих повстанцев за освобождение Италии и Греции от чужеземного ига.Творчество Байрона, своеобразие его поэтического видения оказали заметное влияние на развитие русской поэзии XIX века.Книга издается к 200-летию поэта.Художник А.


Мазепа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Дорога в небо

Книга «Дорога в небо» представляет избранные стихотворения гениальной американской поэтессы Эмили Дикинсон. Автор переводов – Елена Айзенштейн, автор нескольких книг о творчестве Марины Цветаевой, многих статей, посвященных русской поэзии 20—21 века. В книге приведены параллельно английский и русский тексты.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.


Русская поэзия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Соната для флейты и альта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Любит? не любит? Я руки ломаю

Владимир Маяковский написал самые известные стихи о революции и самые нежные, лиричные послания о любви. Он влюблялся в женщин со страстью мятежника и воспевал революцию как женщину. Революция ответила поэту взаимностью, потребовав от него лишь одного — преданности. Женщины поэта боготворили, вдохновляли и мучили.Однако романтика в какой-то момент исчезла, и на смену ей пришла разочарованность. Но как ни тяжко было бремя долга, Маяковский остался верен своим избранницам, и это стоило ему жизни.


Русские песни и романсы

В книге собраны произведения русских поэтов XVIII — начала XX вв., ставшие песнями и популярными романсами. Наряду с выдающимися поэтами здесь широко представлены малоизвестные и забытые авторы, чьи стихотворения прочно вошли в историю русской вокальной лирики.* * *Тексты печатаются по изданиям: «Песни русских поэтов» (Библиотека поэта. Большая серия). Л., Советский писатель, 1988, и по нотным публикациям песен и романсовВступительная статья и составление Виктора Евгеньевича Гусева.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».