Век моды - [35]
Великая княгиня Елизавета Федоровна в княжеском наряде XVII века для бала в Зимнем дворце, 1903
И говоря о парадных шлейфах, самый изощренный или, по крайней мере, самый тяжелый, когда-либо вышедший из нашей мастерской, был тот, который отец изготовил для жены русского посла в Берлине, назовем его господин Б. Подобно лорду Дадли, он был большим любителем изысканных нарядов и проявлял искренний восторг, когда видел свою жену роскошно одетой. Для него драгоценных камней на одежде или вышивки никогда не было слишком много. Его жена, принадлежавшая к одной из знатнейших русских семей и обладавшая огромным, независимо от мужа, богатством, на этот счет была полностью с ним согласна. И однажды они решили заказать такую придворную мантию, с великолепием которой не могла бы сравниться ни одна мантия в истории. Она была изготовлена по моде, принятой в правление Генриха VIII, только еще более украшенной. И это было поистине роскошное произведение, но очень тяжелое. Боже мой!
В условленное время замечательный наряд был закончен и отправлен. Наступил торжественный момент, и мадам Б. надела его. Естественно, когда она шла из экипажа или к нему, шлейф несли слуги. Но когда она благополучно доехала до дворца и ее поразительный шлейф развернулся позади нее во всей красе, дама с ужасом обнаружила, что не может сделать ни шага, ни вперед, ни назад. Даже если бы она была прикована цепью к земле, не чувствовала бы себя более беспомощной. Снова и снова бедная женщина пыталась сдвинуть шлейф, но он не шелохнулся. Она сжала зубы и снова попыталась сдвинуть его с места. Никто не осмелился засмеяться. Один или двое из гостей, лучше владевшие собой, застенчиво давали ей советы. Она сделала последнюю попытку – и потеряла сознание! Ничего не оставалось, как доставить леди домой, ее бездыханное тело в одном экипаже, а шлейф – в другом!
Несомненно, русская клиентура была исключительной. В дневное время русские женщины одевались очень просто, настолько неприметно, что нельзя было отличить Великую княгиню от одной из ее дам, в шерстяных платьях и маленьких шляпках для прогулок или катания на санях. Зато вечером и во время официальных приемов они просто расцветали в своих нарядах, которые можно было сравнить только со сказками «Тысячи и одной ночи». Со времен Екатерины Великой было невероятно модно носить драгоценности, и самые важные придворные церемонии, по существу, были выставкой камней.
Великая княгиня Александра Иосифовна с дочерью, Великой княжной Ольгой Константиновной в зимних манто с муфтами, СПб., 1865
Наряду с тремя царицами мы одевали великую княгиню Марию, сестру императрицы Александры. У нее была привычка приходить в нашу мастерскую на рю де ла Пэ в сопровождении полдюжины дам. Они обычно усаживались вокруг Ворта, когда он рассказывал о фасоне платья, описывал его цвет, отделку и детали фасона. А когда отец заканчивал пояснения, Великая княгиня говорила: «Я хотела бы, чтобы оно было белое». И тогда одна за другой дамы из ее свиты вставали по очереди и бормотали: «Если вы не возражаете, я хочу, чтобы мое было голубым», – или «розовым», или «желтым», пока каждая не выбирала для себя цвет платья. Таким образом, за полтора часа отец мог продать сотню платьев. Оговаривался только цвет, а что касается фасона или материала, ему давался карт-бланш. Две недели спустя великая княгиня и ее дамы возвращались для примерки и всегда выражали восторг по поводу того, как ему удалось подчеркнуть самые лучшие черты каждой из них.
Плащ, изготовленный Ч. Ф. Вортом для ближневосточной королевской особы. Вид спереди и сзади, ок. 1890 года
Именно таким способом Ворт любил работать больше всего, чтобы ему не мешали советами и он мог бы осуществлять свои идеи. Честно говоря, он только так и работал. Ни одна женщина не приходила в его мастерскую с указаниями, намереваясь, например, заказать розовое платье. Если отец считал, что она должна заказывать голубое, то каким-то невероятным образом дама всегда оказывалась с голубым платьем, а указания оставались при ней.
Знаменитый зонт, изготовленный Ч. Ф. Вортом для ближневосточной королевской особы. Вид сверху и сбоку, 1890-е годы
Ни отсутствие времени или терпения, ничто не могло помешать отцу, если он считал правильным материал, цвет или фасон. И хотя он всегда был сама вежливость и дипломатия, Ворт никогда не отступал, пока клиентка не убеждалась в достоинствах выбора отца по сравнению с ее собственным или, по крайней мере, не выглядела убежденной. И всегда самые упрямые и упорствующие в своем мнении в конце концов оказывались самыми довольными, особенно когда кто-то восклицал, как идет ему этот ранее отвергаемый цвет, материал или фасон. Таким образом, Ворт-отец решительно настаивал на своем, никого не обижая. Это была одна из граней его таланта, которая в конце концов привела к тому, что все клиентки стали слепо доверять ему и никогда не спорили с его решениями и советами. И это оказалось нужным, особенно с американскими клиентками, которые никогда не смотрели на модель. Они просто сидели спокойно и слушали, в то время как он, задрапировав свою руку материей, кратко излагал свои предложения. В ответ они говорили что-то вроде: «Кажется, это очень привлекательно. Продолжайте». И все.
