Печь согревала их тела, но важнее был рассказ, который трогал теплом их души. Н’Даннг наполовину слушал, наполовину замечтался о неведомой прекрасной стране, где люди, должно быть, вдвое выше обычного — под стать тем подвигам, которые они совершают. Хорошо бы и ему когда-нибудь попасть туда, поглядеть на героев-великанов. Он так и сказал об этом.
Вышло довольно глупо, так что Н’Даннг не удивился, когда расхохотались и Влах, и Эмонда, и мечтатель Кирк прыснул в кулак. Он сам разулыбался от уха до уха, не обижаясь на друзей. Только Афагор к их удивлению остался серьезным.
— Нет, — сказал он задумчиво, — люди, о которых я говорю, не обязательно силачи и великаны, иногда они даже совсем маленького роста и не отличаются особой храбростью — пока не дойдет до настоящего дела. Неважно, насколько силен человек. И самые обычные люди подчас совершают поступки, о которых потом слагают легенды. Добро и зло не бывают большими и маленькими, добро — это всегда добро, а зло, пусть малое, все равно послужит причиной большого горя. Как этот дракон в Колючем лесу, например.
— Разве это малое зло? — удивился Кирк. — Все считают, что хуже его и быть ничего не может.
— Может, — вздохнул Афагор. — О драконах вообще разговор особый. Их слишком много в этом мире, намного больше, чем в других мирах. Они просто не дают жить человеку. Мы с вами живем в веке дракона, но, думаю, рано или поздно настанет время, когда человеку придется решать — уничтожить драконов или уступить и уйти самому.
— Куда уйти — в другой мир? — спросил Эмонда. — А есть другие миры?
— Узнаете когда-нибудь и про другие миры, — не захотел рассказывать Афагор. — А уйти человек может только совсем. Это один из вечных вопросов, и решения на половину в нем быть не может. Ну ладно, слушайте теперь, как два брата победили жестокого властителя…
— Погоди, Афагор, — перебил вдруг Н’Даннг, — расскажи нам лучше про храбрых воинов, что сражаются с драконами.
— Не могу, — печально покачал головой сказитель. — Не сложили еще таких историй… а, может быть, и не сложат.
Больше они ни о чем не говорили в тот вечер.
* * *
Зима перевалила за середину, но и коз в деревне осталось мало. По мере того, как убывало небольшое стадо, таяли надежды людей благополучно дожить до весны. Хмурым мужикам было не до сказок. Уже поговаривали о том, как быть, если придется перебираться через холмы, уходить из долины навсегда — хозяйство на себе не унесешь, да и тяжело начинать все сначала. Мальчишки выбрались на озера рыбачить — забава забавой, а рыба пригодится. Звали Афагора, но он не пошел. Они отсутствовали три дня, вернулись довольные и гордые уловом, но дома их ждала беда.
Афагор снова лежал в горячке., открылась и кровоточила рана на боку. Когда он очнулся, то рассказал неохотно, что пытался выследить дракона и осмотреть его логовище. Но что увидел, рассказать не пожелал, только сказал, что ему пришлось убегать, и тем самым он растревожил старую рану. Сказитель спал или метался в горячке, а, придя в себя, не желал разговаривать. Ребята собирались по привычке в его доме, сидели у постели больного, говорили вполголоса ни о чем.
Н’Даннг держался особняком, в беседах не участвовал, подолгу смотрел, не отрываясь, на огонь в очаге. Как-то, когда Афагор уснул, Н’Даннг присоединился к друзьям, сказал тихо:
— Есть у меня к вам разговор, и не простой. Серьезное дело. Как по-вашему, зачем Афагор дракона выслеживал? Жить становится все хуже и хуже. Я по-разному думал, но выходит одинаково. Убить надо дракона.
* * *
Когда мальчишки в первый раз отправились к логову дракона, у них зуб на зуб от страха не попадал. Казалось, что треск сухой ветки йод ногой слышен на весь лес, и они застывали на месте, считая, что их уже ничто не спасет. Но все было тихо и ребята продолжали двигаться дальше. Теперь вовсе не выглядело заманчивым побывать за оврагом, выбраться на опушку леса. Ощущение близкой опасности заглушало все остальные ’чувства. Все же и в тот раз они добрались до логова и видели с верхушек деревьев, как дракон расправляется с очередной козьей тушей. Первая вылазка была не последней; превозмогая страх, они отправлялись в лес и вскоре уже знали привычки зверюги.
Дракон-людоед обитал прямо возле тропы, которая вела от деревни через Колючий лес. Он переловил по обе стороны оврага все зверье, кроме самого мелкого. Когда дракон был сыт и не спал, то шатался по лесу. Хоть он и был толстокож, но колючек не любил и никогда не шел напрямик через кусты, а предпочитал бродить по тропинкам, которых в лесу хватало.
Для осуществления своего замысла ребята выбрали самые густые и колючие заросли во всем лесу. Принесли с собой толстые, прочные жерди и сделали из них поперек тропы заслон: переплели жерди с деревьями по обе стороны и укрепили. Загородка получилась высокой; вверху в ней оставили окошко, достаточное, чтобы дракону просунуть голову. Н’Даннг и Влах трудились над сооружением заслона, Эмонде досталась неблагодарная задача притащить из деревни и удерживать в мешке козленка, чтобы тот не заблеял раньше времени. Кирк сидел на дереве неподалеку и смотрел в сторону драконовской берлоги.
