Веер маскарада - [54]

— А теперь ты заявляешься и допрашиваешь меня! Сколько пассий у тебя было за… хотя бы за последний год? Дай догадаюсь, не говори! Зная тебя, я бы назвала цифру восемь. Это, конечно же, не считая все те мимолетные связи, длина которым одна ночь.

— Если бы я тебя не знал, то решил, что ты ревнуешь, — сухо заметил легард.

— По крайней мере, я не прикрываю свои действия фальшивой добродетелью, — прошептала я. — Что ты придумал себе, Клант? Я свободна в желаниях и поступках. Если мне потребуется что‑то кому‑то объяснить, я выберу не того, кто ведет себя как ревнивый муж, не имея на то ни права, ни разрешения.

— Раньше ты называла меня учителем, — вымолвил он одними губами.

Что‑то во мне дернулась, захотелось его ужалить, разозлить, довести до бешенства. И я улыбнулась, как улыбнулась бы поверженному противнику. Как улыбалась киашьяру в своих мыслях, представляя самую сладкую месть, на какую только была способна. Я вложила в эту ухмылку всю душу, ни на миг не дав боли, отчаянию, испугу и затаенному обожанию прорваться сквозь взгляд.

— Да, ты был таковым… Но кое в чем у меня, все же, другие учителя…

Клант замер, словно вникая в смысл фразы. А потом я ощутила, как воздух вокруг начал нагреваться, как с яростным всхлипом вскипает под ногами трава, распадаясь пеплом прежде, чем сгореть.

— Считаешь…

— Да, я так считаю. Даже знаю, что почему‑то тебе неприятно это услышать, — оборвала я его фразу.

— Возможно, — вдруг сухо заметил Клант, погасив вырвавшиеся на волю чары. — Желаешь проверить насколько?

Я тихо пискнула, поняв, что проиграла игру на выдержку. Клант с блеском обставил меня, загнав в угол раньше, чем я могла себе подобное представить.

— Каким образом? — подавленно вымолвила я, надеясь, что киашьяр не поймет, насколько напугал меня своим равнодушием.

— Все очень просто… — тихо промолвил он, красноречиво переведя взгляд на мои губы.

И мне стало по — настоящему страшно.

Я столько лет ждала этого, что теперь просто потеряла контроль над эмоциями. Из горла вырвался лишь тихий всхлип испуганной мыши, которая знает: попав в когти настоящего хищника, бесполезно ждать пощады.

«Держись! — приказала я себе. — Не дай ему ничего понять!»

Не убежать, не спрятаться и не отступить. Игра проиграна, но сдаваться нельзя. Нельзя показывать, что на самом деле твориться в душе и что на самом деле хочется сказать, уткнувшись ему в шею, едва касаясь кожи губами, сходя с ума от одного лишь запаха.

Легард не стал делать эффектных жестов, просто подошел и поймал губами мои губы. Сердце пронзила острая боль радости и отчаяния. Я забилась, пытаясь вырваться, и некрасиво свалилась на землю, шлепнувшись на пятую точку.

— Один мужчина, — вдруг вымолвил Клант сухо, сжав челюсти, давая понять, что придуманной мною ревности нет причин.

— Что? — непонимающе нахмурилась я.

— У тебя был всего один… как ты говоришь? Учитель? Да, один. Правда, это был легард. И судя по тому, как ты реагируешь, не лучший учитель тебе попался, — хмыкнул киашьяр.

— Видимо, ты считаешь себя лучшим? — попыталась съязвить я.

— По крайней мере… От меня бы ты не сбегала с такой поспешностью! — решительно заявил он.

— Уверен? — не зная зачем, спросила я. — А как же Марта? Кажется, она покинула тебя сразу после…

Я не договорила, словив прожигающий взгляд легарда. Захотелось провалиться сквозь землю и сидеть там так долго, сколько получится.

— Чем тебя соблазнил Трумон, Эмма? — на миг зажмурившись, уточнил Клант.

— Трумон? — переспросила я.

— Да. Что ты думала в тот миг? Вряд ли он тебе нравится…

— Он мил… — попыталась вставить хоть два слова я, но легард меня прервал.

— И ты знаешь, что у нас с ним вражда! Ты решила, что так сумеешь мне отомстить? — зло прошипел Клант.

— О чем ты говоришь? — перепугалась я, но тут же взяла себя в руки: — Мстить? Тебе?

— Кажется, как‑то ты была в меня влюблена… — мягко заметил киашьяр.

Я сдержалась и расхохоталась ему в лицо:

— Ты тщеславный и самовлюбленный п… Неужели ты считаешь, что я буду мстить тебе таким образом?.. — мне хотелось выплеснуть на Кланта всю свою ярость, но слов было слишком много и ни одно из них не украсило бы бумагу. — Не считай, что мир вращается вокруг тебя, драгоценный! Моя влюбленность истлела давным — давно, но даже если бы и нет… Я никогда бы не мстила тебе так! Ты все себе выдумал! Трумон… лишь мимолетное увлечение! Мне плевать на него. Будут и другие. И я не собираюсь отчитываться за каждый свой шаг, Клант. Заруби себе это на носу. Тем более, раз тебе все равно на мои чувства…

Выдернув у него повод, я грозно развернулась и пошла прочь, надеясь, что уж на этот раз Клант оставит меня в покое. Мимолетное прикосновение холода отката дало знать, когда киашьяр шагнул в портал, оставив наедине с моими мыслями.

Тихо всхлипнув, я прижала пальцы к губам и прошептала:

— Какой же ты дурак…

* * *

Он слышал ее последние слова, но не стал возвращаться, чтобы спросить об их смысле. Клант ступил на плиты лестницы, ведущей к замку, заставляя себя подняться, хотя мысленно продолжал вести разговор с Эммой. Правда, выдуманная его воображением, девушка не желала отвечать на нелогичные поступки своего прототипа.