Ведущий в погибель - [263]

— Я ее тебе завещаю, — посулил фон Вегерхоф, поднимаясь, и отошел в сторону, сняв со шкафной полки плоскую шкатулку размером с полторы ладони. — А кое-что хочу преподнести уже сейчас. Небольшой présent, учитывая именно специфику твоей неспокойной жизни. Это не требует наличия собственного дома, особой комнаты и стрижьих голов на стенах, а вполне уместится в твоем ужасающем своей непритязательностью мешке.

На шкатулку, выложенную перед ним на стол, Курт взглянул растерянно, не прикасаясь к поверхности, украшенной клетчатой двухцветной глазурью.

— Один из моих деловых партнеров, — пояснил стриг, снова садясь, — зная мою слабость к подобным вещам, приложил этот набор к нашему договору. Доску можно разложить на столе в трактире, не мешая соседям, в съемной комнате, хоть на голой земле в походе… Эти шахматы изготовлены больше сотни лет назад в Шардже; вообще, город этот славен больше своими поэтами, однако с тех пор, как туда зачастили гости из Европы, в него начали съезжаться всевозможные мастера — европейцы любят скупать восточные поделки… Настоящая арабская работа. Кость, металл и смальта. Если не забивать им гвозди, он практически вечен.

Курт медленно придвинул к себе клетчатую доску, сложенную вдвое, словно книга, и осторожно расцепил скрепляющую две половинки маленькую застежку, рассмотрев фигурки, такие же крохотные, с полмизинца, лежащие рядами внутри и отливающие желтизной старой кости.

— Не могу, — вздохнул он, наконец, с сожалением, снова закрыв верхнюю половину, и тот поморщился:

— Absurdités que tout ça[237]. Это просто куски костей, проволоки и эмали.

— Эти куски стоят дороже меня самого со всеми потрохами…

— Ну, — оборвал фон Вегерхоф, — брось корчить целку, которая из подаренного ей букетика делает далеко идущие выводы. Просто возьми эту штуку, и все.

— Спасибо, — помедлив, согласился Курт, аккуратно убирая набор в сумку, и поднялся. — Только вот что: ходи осторожней. Помнится, однажды я уже получил один подарочек; и где теперь его бывший владелец?

— Soit[238], попытаюсь в ближайшее время не оказаться еще одним твоим небесным покровителем, — кивнул стриг, тоже вставая и пожимая протянутую руку. — Удачи, Гессе. С тобой было интересно работать. Не скучно — это точно… Провожать не пойду; ты знаешь, где выход.

От дома фон Вегерхофа Курт пересекал людские потоки уже сидя в седле — последнее место, требующее посещения перед тем, как покинуть город, находилось вдалеке от дорогих улиц. Трактир, где обитал Раймунд фон Зиккинген, сегодня был многолюден и шумен — еще не разъехались все те, кто сбежался в Ульм ради зрелища казни, совершившейся три дня назад. Однако тевтонец, сам же и просившей о встрече, исчез, оставив майстеру инквизитору через хозяина свои извинения и заверения в том, что все вопросы, каковые он намеревался задать, разрешились сами собою. Столь неблагородному поведению Курт не удивился и не опечалился, и без того поняв, в чем было дело, ибо встречу рыцарь назначал за день до отъезда отца Альберта. Святой же отец наверняка потребовал от него установления связей с орденом более тесных, нежели это было прежде, а также прямой связи с магистром, что в перспективе грозило обернуться потерей некоторых свобод для тевтонского братства, а для самого фон Зиккингена — большим втыком от начальствующих чинов. Разговор явно должен был перетечь в просьбы посодействовать и оказать влияние на отца Альберта, дабы отговорить его от этой затеи. То ли тот перед своим отъездом убедил рыцаря в ненужности подобных действий, то ли фон Зиккинген и сам осознал, что это бессмысленно, однако разговора не сложилось, чему Курт был отчасти даже рад.

Изложив переданное майстеру инквизитору послание, хозяин, помявшись, осведомился, не желает ли тот чего-либо, и он махнул рукой к дальнему столу у стены, единственному почти пустому, занятому лишь доедающим свой завтрак путешественником:

— Раз уж я все равно здесь… Пива. Пусть принесут.

Путешественник, едва лишь Курт присел напротив, проглотил остатки снеди невероятным образом за два с половиной мгновения, точно уличный фокусник, и испарился в окружающем пространстве. Пустующее место, невзирая на битком набитый зал, никто более не занял, и майстер инквизитор восседали за столом в гордом одиночестве, рассматривая старые изрезанные и выщербленные доски под своими локтями. Простой, как винная пробка, заказ все не несли, но сегодня Курт был не в настроении устраивать разносы и размахивать полномочиями; подумав, он извлек из сумки подаренный стригом шахматных набор и, пользуясь пустотой стола, высыпал фигурки перед собой и неспешно расставил их на нужные клетки. Две армии различались и цветом кости, и украшениями, изготовленными из тонкой бронзы и черненого серебра, и подумалось, что в одном фон Вегерхоф неправ: в людных трактирах их лучше впредь не раскладывать. В былые времена, не будучи еще майстером инквизитором, он убил бы за такую вещицу, не задумываясь…

Появившееся, наконец, пиво он отхлебнул неторопливо, наслаждаясь последними минутами отдыха перед дорогой, выставив фигуры на те позиции, что были заняты в неоконченной игре полчаса назад, поворачивая доску разными сторонами и пытаясь понять, чьи силы на самом деле размещены выгоднее. В том, что, продолжись партия — выиграл бы фон Вегерхоф, Курт не сомневался, но увидеть, как это могло бы произойти, он не мог. Однако, как уже было сказано, времени на это впереди еще много.