Ведущий в погибель - [218]

Зондергруппы у замка нет — это Курт осознал внезапно и четко. Отчего бы ни задержались бравые парни в броне, что бы ни было причиной, но факт оставался фактом: они не пришли к рассвету, как рассчитывал он и, наверное, втайне надеялся даже фон Вегерхоф. Арвид, осмотрев лес вокруг стен, возвратился с дальними замыслами на будущее, возвратился спокойным и невозмутимым, не насмехаясь над затаившимися в кустах людьми, что было бы, увидь он их и пройди мимо, не похваляясь победой, что, несомненно, сделал бы, если б группу захвата ему удалось перебить. Их нет. И не будет, пока не станет слишком поздно…

— Итак, остался ты, — переместив взгляд на стрига, кивнул Арвид. — Я не упомянул лишь тебя в своих планах.

— Я так опечален, — фыркнул фон Вегерхоф, и тот коротко усмехнулся:

— А вот это верно. Без шуток. Ведь сейчас ты осознаёшь одну вещь: все, что я расписал, станет возможным лишь после твоей смерти. Заметь, я не требую ни от кого из вас отпереть дверь и впустить сюда моих людей; как полагаешь, отчего бы это?

— Ты сам скажешь, — отозвался стриг; Арвид кивнул:

— Скажу. Тут ты прав. Скажу то, что уже говорил. Помнишь? За своих птенцов бьется мастер. Я — готов на это; у той способной девочки многое впереди, а с Конрадом у нас слишком многое позади, чтобы я вот так просто дал им умереть. А готов ли ты? Есть ли для тебя твои смертные друзья то же, что для меня — мои птенцы? Решим наш спор раз и навсегда. Если победу одержишь ты — я знаю, им не жить; если я — ты слышал, что будет с твоими смертными приятелями. Это справедливая ставка. Нечего размышлять, — заметил Арвид, чуть шевельнув арбалетом. — У тебя нет выбора. Если ты откажешься, я не стану стрелять в кого-то из них, я выстрелю в тебя. Ты не сможешь увернуться, ты знаешь, с такого расстояния не увернулся бы и я. Я нанесу рану, которая обездвижит тебя, после чего у тебя на глазах порву на части эту черноволосую куколку — медленно и очень болезненно; не говори, что тебя это не тревожит. Ты пришел за ней в мой замок, рискуя собственной жизнью, а стало быть, кое-что она для тебя значит. Но даже если я промахнусь, ничто не изменится: я просто стану убивать каждого, кто находится в этой часовне, а ты, разумеется, попытаешься мне воспрепятствовать, и драться со мною тебе так или иначе придется… Брось, Александер. Я только начал думать, что ошибался на твой счет, не заставляй меня возвращаться к прежнему мнению. Я понимаю, ты знаешь, что я сильнее, ты боишься схватки со мной, однако в том и есть жизнь — идти к цели через свой страх. Все зависит от того, насколько важна для тебя твоя цель…

— С той стороны хода есть засада из твоих наемников? — оборвал его фон Вегерхоф, и тот качнул головой, улыбнувшись:

— Нет. Вы сумеете уйти, если ты победишь. Если ты победишь, ты достигнешь своей цели: спасешь наместника, душу своего смертного друга и жизнь этой красотки. И избавишь мир от трех ужасных тварей; ведь и это важно для тебя, верно? Но — насколько важно?

— Даже не думай, — тихо выговорил Курт, и фон Вегерхоф качнул головой:

— Он прав. Выбора нет.

— Нет, — повторил за ним Арвид, когда тот шагнул вперед. — Без оружия. Мы разрешим наш спор так, как это всегда совершалось среди нас: только я и только ты. Никаких клинков. И если кто-то из них встрянет в наш бой…

— Никто не вмешается, — вновь оборвал фон Вегерхоф, отбросив меч к стене, и, отстегнув ножны, отправил их следом. — Только я и только ты.

— Ты спятил, — шепнул Курт как мог тише, понимая при том, что и Арвид тоже слышит его. — Ты не справишься с ним один.

— Да, — согласился стриг; помедлив, неспешно поднял взгляд к небольшому Распятию над алтарем и уверенно докончил: — Но я не один.

— И последнее, — со снисходительной усмешкой добавил Арвид, обратясь к Курту. — Брось-ка сюда свое столь оригинальное оружие.

Помедлив, он смерил взглядом расстояние от себя до замершего напротив стрига и, размахнувшись, швырнул бархатный жгут, целя в лицо. Арвид отбросил прочь разряженный арбалет, перехватив покрывало, и, поморщась, оглядел зажатое в руке мокрое полотно.

— Неприятно, — сообщил он доверительно. — Не моё. Однако, как видите, в отличие от моих птенцов, я способен снести и это; по крайней мере, настолько, чтобы успеть должным образом ответить, если кому-либо придет в голову, к примеру, плеснуть на меня водой из той чаши. Твой мастер будет наблюдать, Александер. Не более. — Арвид отбросил покрывало прочь, и Курт успел увидеть, что кожа его ладони покраснела, точно от прикосновения к горячей стене очага. — Все, подобное этому, приравнивается к оружию и в случае использования рушит наш договор: тогда я начинаю убивать присутствующих.

— Никакого оружия, — заметил фон Вегерхоф, и тот кивнул, разрядив второй арбалет и бросив его на алтарь.

— Не бойся, — подтвердил Арвид, отшвырнув стрелу в угол часовни, и, наклонив подсвечник, закрыл за своей спиной вход в тоннель. — Я не намерен жульничать. Это лишило бы все происходящее смысла. Надеюсь, сам ты ничего не припрятал?

— Не бойся, — повторил стриг, сделав еще два шага вперед, и тот сорвался с места — легко, словно подхваченное ветром перо, одолев расстояние до противника одним прыжком.