Ведомый чайкой - [2]

– Выбор, Никки, это твой выбор! – внезапный голос до ужаса напугал и без того озадаченного и пребывающего в смятении Ника. Он резко обернулся, но никого не увидел. И только спустя какое-то мгновение его внимание привлекла Чайка, севшая на край уступа в нескольких метрах от него. И тут каким-то невиданным образом тот понял, что фраза, которую он услышал пару секунд назад, произнесла именно эта Чайка. Опешив от изумления, Ник как следует тряхнул головой полагая, что его ум порождает немыслимые галлюцинации. Чайка сидела практически неподвижно и, повернув голову в пол-оборота, смотрела на Ника не мигая.

– Ник, ты не ошибся, это я с тобой разговариваю. – снова прозвучало в голове у Ника, но клюв чайки при том не открывался, да и её положение оставалось неизменным. Ник уставился на Чайку не находя даже слов, чтобы что-то ей ответить. Но тут, совершенно неожиданно для себя самого, он, совершенно не раскрывая рта и не делая никаких усилий своим физическим телом, обратился к загадочной птице:

– Ты?.. – Последовала непродолжительная пауза. – Это и впрямь ты со мной разговариваешь? – Ник смотрел в глаза Чайке и понимал, что она – действительно его собеседник, и что для общения им не нужны язык, голосовые связки или воздух в лёгких. Словом, они будто бы обменивались мыслями, облачёнными в слова, но не требующими некого физического уровня бытия для их донесения; никаких звуковых волн, вибраций, тембра и прочих атрибутов, характерных для физических земных процессов. Да и в самом деле, Ник отчётливо осознавал, что как бы он ни пытался хоть как-то охарактеризовать голос «разговаривающей» с ним Чайки, он ну никак не мог этого сделать. Её «голос» был ни громким, ни тихим; ни весёлым, ни грустным; ни мужским и ни женским – словом восприятие Ника отказывалось каким-либо образом наделить «слышимый» голос хоть какими-то привычными признаками.

– Да, Никки, это действительно я твой собеседник. – Чайка коротко моргнула. – Ты спрашивал, каким образом и как вообще ты попал оттуда сюда, а я тебе ответил – «Выбор»!

Ник по-прежнему завороженно смотрел на своего загадочного собеседника. Его разум порождал несметное количество мыслей каждую секунду, но, спустя пару мгновений, он поймал себя на интересной мысли, и тот час же эта мысль прозвучала в его голове так, словно он её высказал вслух:

– Ты – Джонатан Ливингстон? – только и вырвалось у Ника и мгновенно было «услышано» Чайкой. Они общались бессловесно, молниеносно понимая те мысли друг друга, которые каждый из них хотел донести до своего собеседника. И хотя ничего в мимике Чайки не изменилось, Ник совершенно отчётливо понял, что та мило улыбнулась. Понял это на каком-то эмоциональном уровне.

– Да, дорогой Никки, это я – тот самый Джонатан, которого ты имеешь в виду, персонаж книги Риччи Баха[1].

Но Ник всё ещё не мог осознать странного факта, того, что он общается с Чайкой, с тем самым Джонатоном, который…

– Нет, это какая-то ерунда, – говорило в Нике его рациональное. Мысли путались, а рациональное всячески пыталось отказаться о столь невероятного для восприятия события, как разговор с пернатым, несмотря на то, что это было не менее очевидно, как сам факт восприятия Ником самого себя. – не сошёл ли я окончательно с ума?

– Что-то я тебя не совсем понимаю, Никки, – проговорил Джонатан, – ты ведь настолько верил и веришь в то, что некогда донёс до тебя я, Дональд Шимода[2] и прочие-прочие персонажи, являющиеся, по сути, ни чем иным как проявленной Сутью, а теперь… А теперь банально отказываешься поверить в такой, казалось бы, пустяк, как разговор со мной. Эх… – и тут Нику показалось, что «голос» Чайки приобрёл окрас некоторого разочарования, – Как же много времени и попыток всем нам требуется, прежде чем мы в самом деле начинаем пользоваться теми нашими безграничными возможностями, которыми все мы наделены, и перестаём удивляться самым заурядным вещам, таким, как невербальный разговор с чайкой, например. – заключил Джонатан.

Но Ник уже несколько отвлёкся от своих мыслей о нереальности происходящего. Его больше заинтересовало то, почему до сих пор Джонатан говорил с ним голосом, к которому невозможно было бы при всём желании подобрать ни одной характеристики, наделить хоть какими-то атрибутами, а на последней фразе Ник явно уловил какую-то нотку разочарования.

– А это потому, Никки, что ты снова сделал свой выбор. – предвосхитил вопрос Ника Джонатан.

– О каком выборе ты говоришь, Джонатан? – Ник снова застопорился осознав, что на этот раз Чайка ещё и предугадала его вопрос и даже на него и ответила.

– О любом. – снова бесстрастным голосом ответил Джонатан. – Сейчас ты решил, что мои слова о том, что если то множество попыток на практике удостовериться в нереальности «реальности», которые ты проделывал до сих пор, в очередной раз не укрепили в тебе это осознание – это досадно. Ты принял этот выбор, и тот час же придал моему, не имеющему никаких объективных атрибутов голосу оттенок досады. Его ты впоследствии и услышал.

С минуту Ник сидел молча и что-то думал, уткнувшись взглядом в скальную породу, на которой сидел. Его глаза ворочались в глазницах так, будто он мысленно представлял какие-то образы и пытался за ними уследить. Немного погодя он оторвал взгляд от камня и вновь взглянул на Чайку: