Ведомые 'Дракона' - [8]

- Наверное, какой-нибудь новый план войны, - высказал догадку старший сержант Александр Туманов, стройный, светловолосый летчик, у которого Пасынок находил внешнее сходство с Есениным. - Вроде плана "Барбаросса"...

- А не кличка ли это какого-нибудь фашиста? - вмешался в разговор старшина Иван Федоров. Невысокого роста, худощавый, энергичный и смелый, он считался одним из лучших летчиков полка. - Нам все равно кого бить: с псевдонимом или без...

- Да что гадать, товарищ майор? - перебил его Алексей Машенкин. - Лучше уж сами сюрприз на русский переведите.

- "Удет" - это фашистская истребительная эскадра, - сказал Лепилин. Переброшена сюда из Италии по распоряжению Геринга. В ней многие летчики имеют рыцарские кресты. Командует эскадрой майор Вильке. На его счету несколько десятков сбитых самолетов.

- Сюрпризец неплохой, - Дмитрий Тюгаев резанул воздух ладонью. - Но нас не запугаешь! "Удет" не уйдет! Верно я говорю?

- Точно, товарищ лейтенант, - поддержал его Василий Луговой. - Пусть Геринг гробы заказывает.

- Уверенность - хорошая вещь, - как бы подвел итог разговору майор Лепилин. - Но одной ее мало. Враг опытный, коварный. И пусть никто не рассчитывает на легкую победу.

В это время над станицей прошли два "мессершмитта", за которыми цепочкой тянулись разрывы зенитных снарядов. Мы, не отрываясь, следили за самолетами. Пожалуй, у нас в этот момент было больше любопытства, чем злости, ненависти к фашистам. Кажется, странное чувство... Но это было так. Уже потом, в конце войны, я не раз вспоминал о нем. И пришел к выводу, что та ненависть, которая нужна для победы, приобретается не сразу. Она зарождается в сердце и начинает жечь тогда, когда своими глазами видишь следы фашистских зверств, сотни и тысячи обездоленных соотечественников, развалины городов и пожарища деревень. Когда на твоих руках умирает раненный в бою товарищ, а ты не можешь ничем помочь. Когда из-за колючей проволоки концлагеря со слезами радости навстречу тебе, освободителю, бросаются изможденные люди... И тогда это чувство ненависти приказывает тебе: иди смело в бой, добивайся только победы и не жалей для нее ни крови своей, ни жизни. Пусть ты умрешь, но Родина должна жить!

Едва "мессершмитты" скрылись, майор Лепилин сообщил нам еще одну новость:

- В полк поступило боевое распоряжение. Сейчас командиры эскадрилий получают от командира полка указания на завтрашний день.

Вот и кончилась наша учебная страда. Почти два года мы с нетерпением ждали этого дня. Трудно найти слова, которые бы выразили наше воодушевление, наше стремление померяться силами с врагом.

Вскоре подошли командир полка и командиры эскадрилий. Майор Еремин, оглядев летчиков, сказал:

- Завтра будем прикрывать наши войска, обороняющие Мысхако. А сегодня облет района. Я иду с первой эскадрильей. Вылет через час.

Что же, облет района боевых действий - дело нужное. Надо присмотреться к наземным ориентирам, к линии фронта, к соседним аэродромам. Но почему вылет через час? Столько времени понадобится только для того, чтобы добраться до аэродрома и принять самолеты. А когда же готовиться? Хотя бы изучить маршрут...

- Маршрут простой, - словно угадав наши мысли, закончил командир полка. - Идем на Абинскую, потом на юг, вдоль линии фронта, и возвращаемся домой.

И вот полк в воздухе. В центре - первая эскадрилья, возглавляемая майором Ереминым. Я у него ведомым. Справа - эскадрилья Свеженцева, слева Новикова. Набрали высоту и взяли курс на Абинскую, расположенную неподалеку от линии фронта.

Через несколько минут полета внизу, под нами, появился двухмоторный самолет. Он шел встречным курсом. "Наверняка фашист пробирается в наш тыл", - мелькнула у меня мысль. Такое же подозрение, видимо, родилось и у майора Еремина. Сделав переворот через крыло, он пошел на снижение. Я повторил его маневр. Неизвестный самолет начал разворачиваться, мы за ним. Когда догнали его, оказалось, что это наш бомбардировщик Пе-2. Пришлось возвращаться к группе.

Набрали высоту, огляделись. Но где же полк? В воздухе не было ни одного самолета. Начали маневрировать: вверх, вниз, вправо, влево. Все оказалось напрасным. Разыскивая своих, мы забыли об ориентировке и заблудились. Где Абинская? Где линия фронта? Где наш аэродром? А стрелка бензиномера неумолимо скользила к нулю...

- Прямо под нами аэродром, - торопливо доложил я ведущему, заметив на земле выложенное из белых полотнищ "Т". Это был чужой аэродром.

- Пошли на посадку, - в голосе командира полка не слышалось обычных твердых ноток.

Понять состояние майора Еремина было, конечно, нетрудно. Полк неизвестно где, облет района сорвался. И все из-за того, что он не сдержался, на какое-то время забыл о своих командирских обязанностях. Уж больно хотелось открыть боевой счет...

Только успели мы сесть, как к самолетам подкатил бензозаправщик. Сопровождавший его техник спросил:

- А патроны нужны?

- Нет, только горючее.

Хорошая традиция существовала на фронтовых аэродромах. Какой бы самолет ни произвел посадку, его старались обеспечить всем необходимым. Бывало, не только заправят горючим, пополнят боекомплект, но и накормят летчика, помогут ему подлатать машину, если требуется.