Ведомые 'Дракона' - [25]

- Милости прошу к нашему шалашу, - сказал он, усаживая гостей за стол. - Друзьям мы всегда рады.

- Некогда, - ответил один из конников. - Мы за вами. Комдив прислал. Он сегодня именинник - орден Кутузова получил. Обмыть полагается.

"Любопытное предложение, - подумал Пасынок. - Генерал не может без летчиков отметить свой праздник. Нет, тут что-то не так. Видимо, у него есть какое-то серьезное дело к авиации. Что же, соседям надо помочь".

Тимофей Евстафьевич, решивший вначале отказаться от приглашения, согласился.

- Выручай, - сказал комдив Пасынку после того, как они выпили по стакану красного вина. - Завтра наступаем, а прикрывать с воздуха некому. Говорят, все самолеты будут действовать над Сивашом. А без авиационного прикрытия тяжело. Сам знаешь, как сатанеют кони под бомбежкой. Их ведь в щели не затащишь.

Пасынок задумался. Он понимал, что конникам нужно помочь. Но как? Все исправные самолеты на завтра запланированы. Да и начальство не похвалит. Оно-то ведь отказало комдиву в поддержке с воздуха. А что, если попросить механиков и техников за ночь ввести в строй неисправные самолеты? Наверняка возьмутся, если им рассказать про положение конников.

Подняв голову, Пасынок заметил, что на него выжидательно уставились десятки глаз. И у всех, кажется, одна мысль в голове: помогай, комиссар, без поддержки летчиков большое дело может сорваться.

- Постараемся, товарищ генерал. Есть у нас четыре неисправных самолета... - начал Пасынок. Но дружеское "ура" кавалеристов заглушило его голос. Он засмеялся и махнул рукой: дескать, что объяснять, поможем и никаких гвоздей.

Поздно вечером замполит вместе с группой летчиков возвратился домой, вызвал инженера и отдал необходимые распоряжения.

А на рассвете две пары - Пасынок с Тарасовым и я с Тихомировым вылетели прикрывать конников. Когда мы появились над их расположением, они пошли в атаку.

Сначала небо было чистым. Но через несколько минут с запада появилась группа бомбардировщиков. Их было около двадцати. За ними, чуть выше, шли пять или шесть истребителей прикрытия.

- Атакую в лоб, - передал по радио Пасынок и, обращаясь ко мне, добавил: - Займись "худыми", тяни их на верхотуру.

Мы с Тихомировым дали полный газ и стали быстро набирать высоту. Надо было занять выгодное положение. Увидев нас, "мессершмитты" покинули бомбардировщиков и устремились нам навстречу. Завязался неравный бой. Мы еле успевали увертываться от огня противника.

Воспользовавшись отсутствием истребителей прикрытия, Пасынок и Тарасов с первой же атаки сбили по "юнкерсу". Остальные, ошеломленные дерзостью наших летчиков и потерей двух самолетов, начали поворачивать на запад. Бомбы, предназначавшиеся для наших конников, они сбросили на боевые порядки своих войск. "Яки" начали их преследовать.

- Пробит мотор, ухожу домой, - вдруг раздался в наушниках голос Пасынка. Как потом выяснилось, во время третьей атаки одна очередь, выпущенная стрелком "юнкерса", все же попала в его машину. И не только мотор оказался поврежденным. Была разбита приборная доска. Самолет стал плохо слушаться рулей управления.

- Уходите со снижением. Прикрываем, - торопливо прокричал я и начал отрываться от "мессершмиттов". А те продолжали наседать. Один из них бросился к самолету Пасынка и стал расстреливать его короткими очередями. Пока на помощь подоспел Тарасов, фашистскому летчику удалось изрешетить "як". Но он каким-то чудом держался в воздухе.

- Иду на вынужденную, - послышался усталый голос Пасынка, когда мы отразили атаки "мессершмиттов".

Кружа над подбитым самолетом, мы видели, как он неуклюже сел на кукурузное поле, всего в нескольких километрах от аэродрома. Видимо, дальше тянуть было уже нельзя.

С нашей помощью конники успешно выполнили боевую задачу. Они прорвали оборону противника и совершили смелый рейд по его тылам.

Вскоре по представлению командира кавалерийской дивизии майора Пасынка наградили орденом Красного Знамени.

В результате наступления войска 4-го Украинского фронта (так с 20 октября 1943 года начал называться Южный фронт) очистили от противника весь левый берег Днепра, за исключением небольшого участка в районе Никополя, ворвались на Перекопский перешеек и, форсировав Сиваш, захватили плацдарм в Крыму.

Погода начала портиться. С утра обычно выглядывало солнце, а во второй половине дня небо заволакивалось тучами и моросил холодный дождь вперемешку с мокрым снегом. В воздух поднимались лишь опытные летчики.

Как-то Федорова и меня вызвал к себе командир полка майор Корнилов, назначенный вместо Николаенкова. Мы застали его за изучением карты.

- Только что звонили из дивизии, - сказал Корнилов. - Приказали разыскать аэродромы, с которых противник делает налеты на наши войска. Они где-то у никокольского плацдарма. Поручаю это дело вам.

Мы тоже подошли к карте и вместе с командиром стали намечать район разведки. Я предложил искать эти аэродромы севернее и западнее Никополя. Корнилов согласился со мной.

Два раза мы с Федоровым слетали вхолостую. Лишь на третий день обнаружили наконец аэродромы. Один - вблизи Большой Костромки, другой - у станции Апостолово. Они были забиты бомбардировщиками и истребителями.