Ведомство страха - [3]

– Мои инструкции таковы: вам нужно получить кекс. Скажите, что он весит два кило пятьдесят пять граммов,

– А разве он столько весит?

– Это не имеет значения.

Он напряженно думал, разглядывая левую руку миссис Беллэйрс, на которую сейчас падал свет, – широкую безобразную кисть с короткими, обрубленными пальцами, унизанными крупными перстнями кустарной работы. Кто дал ей инструкции? Может, она подразумевает духов? А если так, то почему ее выбор пал на него и она помогает ему выиграть кекс?

Может быть, это просто уловка? Она называет своим клиентам разные цифры, рассчитывая получить в виде комиссии хотя бы кусок кекса? Он улыбнулся в темноте. Да, кекс, особенно хороший кекс, в эти дни – диковина.

– Теперь идите, – сказала миссис Беллэйрс.

– Большое спасибо.

Подумав, что он может, ничем не рискуя, воспользоваться ее подсказкой, Роу вернулся к киоску, где стоял кекс. Сад был уже почти пуст, но кекс по-прежнему окружала небольшая толпа, и ей-богу, это был великолепный кекс. Роу всегда любил печенье, особенно сдобное и темно– коричневые домашние кексы с цукатами, которые почему-то отдают пивом. Он сказал даме в киоске:

– Вы будете считать меня жадиной, если я рискну еще шестью пенсами?

– Нет. Пожалуйста.

– Ну тогда его вес – два кило пятьдесят пять граммов.

Он снова заметил, что наступила странная тишина, как будто весь день они только и дожидались этих слов, но почему-то не рассчитывали, что произнесет их именно он. Потом какая-то толстуха, наблюдавшая эту сцену из-за спин зевак, разразилась добродушным смехом:

– Силы небесные! Сразу видать, что холостой!

– А между тем этот джентльмен выиграл, – сурово одернула ее дама в киоске. – Он ошибся всего на несколько граммов. Можем считать, что это прямое попадание! – добавила она, нервно хихикнув.

– Два кило пятьдесят пять граммов! – воскликнула толстуха. – Ну тогда берегитесь! Значит, он тяжелый как камень.

– Наоборот, он сделан из настоящих яиц. Толстуха удалилась с язвительным смехом.

Когда ему вручали кекс, снова воцарилась непонятная тишина; его молча обступили три пожилые дамы и священник, который бросил свою шахматную доску. Подняв голову, Роу увидел, что и гадалка тоже на него смотрит, откинув занавеску своего шатра. Ему были куда приятнее насмешки толстухи: в них было что-то здоровое, чистосердечное, а у этих, вокруг него, чувствовалось такое нервное напряжение, будто они присутствовали при каком-то важном событии. Потребность сызнова пережить детство завела его в какие-то дебри, где и не пахло невинностью. В Кембриджшире не бывало ничего подобного. Спустились сумерки, и устроители начали закрывать базар. Проплыла к выходу толстуха, неся под мышкой корсет (обертывать покупки запрещалось из-за нехватки бумаги). Артур Роу пробормотал:

– Спасибо! Большое спасибо!

Он так отчетливо ощущал, как его со всех сторон окружает кольцо людей, что на миг даже усомнился, дадут ли ему дорогу. Но, как и надо было ожидать, молчание прервал священник; он взял Роу под руку и слегка ее пожал.

– Молодец! – сказал он. – Молодец!

Поиски клада тоже спешили закончить – тут уж Роу ничего не досталось. Он стоял и смотрел на игру, держа свой кекс и «Маленького герцога».

– Мы и так запаздываем, – сетовала дама, подрагивая полями шляпы.

Несмотря на поздний час, еще один посетитель не поскупился заплатить за полный билет. Подъехало такси, и какой-то человек опрометью кинулся в шатер гадалки – так грешник перед неминуемой смертью бросается в исповедальню. Кто это: еще один веривший в необычайный дар миссис Беллэйрс или просто ее муж, заехавший за ней, чтобы проводить домой после бесовской тризны?

Мысль эта занимала Артура Роу, и он не обратил внимания на то, что последний из кладоискателей уже зашагал к выходу, – он остался один под платанами в обществе устроителей базара. Заметив это, он почувствовал себя неловко, как последний посетитель ресторана, на которого обращены взгляды официантов, нетерпеливо ожидающих его ухода.

Но прежде чем он успел дойти до ворот, его догнал священник и развязно спросил:

– Неужели вы хотите унести свой приз?

– Да, пора уходить.

– А у вас нет желания – это принято на благотворительных базарах – снова пустить кекс в розыгрыш? Памятуя о добрых делах…

Что-то в его тоне – еле уловимая покровительственная нотка, как у добродушного старосты класса, обучающего новичка святым традициям школы, – обидело Роу,

– Да ведь у вас совсем не осталось посетителей.

– Я подразумевал розыгрыш среди нас, тех, кто остался. – Он снова мягко пожал собеседнику руку. – Разрешите представиться, моя фамилия Синклер. Говорят, у меня есть дар… получать дары. – Он хихикнул. – Видите ту даму, миссис Фрейзер? Небольшой дружеский аукцион даст нам возможность сделать скромный вклад в общее дело.

– По-моему, это звучит не совсем скромно.

– Все они тут необыкновенно милые люди. Я хотел бы вас с ними познакомить, мистер…

Роу заупрямился:

– Странная манера устраивать благотворительный базар: не отдавать людям выигрыш!

– Но вы же, надеюсь, не посещаете благотворительные праздники, чтобы на них наживаться? – сквозь внешнее благодушие у мистера Синклера вдруг проглянуло что-то злобное.