Ведьмоловка - [3]

На какой-то миг Павлик почувствовал лёгкое головокружение, а в следующую секунду собачка весело тявкнула три раза.

— Сменяться-то можно, — кивнул старичок. — Кошмарики у меня завалялись. Меняем три ваших сна на три моих кошмара. Согласны?

— А то, — кивнул Миха.

— Вот и ладненько, — старичок очень обрадовался, видимо три сна стоили куда дороже, чем сорок семь зимних дрём и одиннадцать внезапных пробуждений, каждому по кошмарику.

Пухлый указательный пальчик ткнул в Миху и Бориса. И в Павлика тоже ткнул. Не успел Павлик отодвинуться.

— Свершилось! — старичок похлопал себя по карману. — Только потом не стонать, — предупредил он. — Обратного обмена нет!

И исчез. Миха с друзьями оторопело уставились на пустое место, где только что сидел говорливый старичок.

— Куда он делся? — хмыкнул Валерка.

— На Аляску, — вырвалось у Павлика.

Миха смерил его странным взглядом, будто не третьеклассник стоял перед ним, а вопил из коляски неразумный грудной младенец, и Павлик пожалел, что не сдержался.

Павлик быстро взглянул на трансформаторную будку. Солнечные зайчики исчезли, будто их и в самом деле отбрасывала блестящая лысина непонятного старичка.

* * *

— Мама, а правда нужна ведьма, чтобы я мог вырасти?

— Ведьма? — удивилась мама. — А что с ней надо делать?

— Не знаю, — искренне признался Павлик. — Ну там встретить или увидеть.

— Я выросла и без всяких ведьм, — сердито сказала мама. Её руки быстро превращали грязно-бурую морковку в ярко-оранжевую. В синей миске громоздились неочищенные морковки. В зелёной тарелке сиротливо прижались друг к другу две морковочки, приготовленные для супа. Работа ещё только началась, и мама не обрадовалась появлению Павлика с глупыми вопросами.

— Так не бывает, — рассудительно сказал Павлик и приготовился уйти.

— А как бывает? — ножик чиркнул по морковке и замер. Мама ждала ответа.

— Ну, мама, неужели ты ничегошеньки не знаешь про ведьм?

Мама села на стул подпёрла кулаком подбородок и внимательно посмотрела на Павлика.

— Когда я была маленькой, то мне тоже казалось, что вокруг живут ведьмы.

— Городские? — восхищённо спросил Павлик.

— Не только, — сказала мама. — С городскими неинтересно. Они по большей мере старые и злые. Любят скандалить в трамваях и делать мелкие пакости. Настоящие ведьмы живут в лесу. Маленькие очаровашки. В лесных чащах и пещерах они могут оставаться вечно юными. А если и вырастают, то превращаются не в злюк, а в добрых волшебниц.

— Ого, — поразился Павлик.

— А ещё есть ведьмы-хранительницы, — серьёзно сказала мама. — Они стерегут разные волшебные вещички. С хранительницами лучше не связываться. Они будут пострашнее городских ведьм. Одного их взгляда хватает, чтобы до смерти напугать того, кто осмелится протянуть руки к сокровищу.

— И ты их всех видела? — поразился Павлик. А он-то считал свою маму не очень высокой.

— Видела? — удивлённо переспросила мама. — Вот уж нет. Просто… тогда мне казалось… нет, я совершенно точно знала, что они есть, и что они именно такие.

Взгляд её упал на гору моркови, и мама словно очнулась.

— Ну, Павлик, — недовольно сказала она. — Совсем заморочил мне голову своими сказками. Чуть ли не полчаса в трубу вылетело, а обед не готов. Сам ведь прибежишь голодный, просить суп будешь.

— Нет, — сказал Павлик, неохотно расставаясь с картинками, где были нарисованы три разные ведьмы. — Суп я просить не стану. Вот если бы торт со взбитыми сливками.

— Всё-всё-всё, — решительно сказала мама и указала Павлику на дверь.

Павлик даже подумал, а не волшебная ли морковь лежит на кухонном столе, раз от взгляда на неё совершенно забываются все сказочные существа.

* * *

Что-то ещё у мамы выпытывать было безнадёжно. Папа вот рассказал бы, да только уехал он в командировку. Поэтому опечаленный Павлик отправился на балкон. Чем реже крутишься на глазах у взрослых, тем меньше шансов оказаться в самом центре домашних работ.

На балконе было тесновато, но уютно. С двух сторон пламенели оранжевыми дверцами шкафчики, в которых хранились запылившиеся банки. Над окном повисли лыжи. Четыре штуки. Красные — «Нововятск» — Павлика. Бежевые с серебряными полосами — «Эстония» — папины. Маминых лыж не было, они сломались прошлой зимой.

Павлику нравилось стоять на балконе. Он чувствовал себя здесь, будто на «Вавилоне-5». Казалось, чудеса и приключения совсем рядом и вот-вот догонят Павлика. Но сейчас ему хотелось увидеть не астронавтов, а ведьм. Хотя бы одну. Чтобы вырасти.

Но вместо ведьмы Павлик увидел собачку. Она шагала по перилам, медленно и важно продвигаясь от одного шкафчика к другому. Справа налево. Так вышагивают кошки, чей возраст позволяет ежесекундно не оглядываться по сторонам и не шипеть при каждом шорохе. Но Павлик ещё ни разу не видел, чтобы по перилам шагала собака. Только потом, узнав лохматую чёрную шерсть, он понял, что перед ним собака продавца снов.

Собачья морда повернулась к Павлику, раскрыла пасть, радостно вывалила розовый язык и спросила:

— Ну и как я тебе?

Собака не только разгуливала по перилам, но и разговаривала.

Павлик замер в оцепенении, словно скульптура. Лепили раньше из гипса таких вот мальчиков, замерших в движении вперёд. С лицом удивлённым от бесконечности мира и в то же время решительным, будто они в это мгновение раз и навсегда определились, что станут капитанами дальнего плавания.