Ведьмина неделя - [7]

— Я не нашел шиповки, сэр.

— А ты искал, позволь спросить?

— Еще как, — резко ответил Чарлз.— Везде смотрел.— “И почему я не сказал, что это они спрятали шиповки?” — подумал он, заранее зная результат: скажешь — и жизнь до конца семестра превратится в сущий ад.

— Опыт подсказывает, — провозгласил мистер Тауэрс, — что, когда лентяй вроде тебя говорит “везде”, это значит “нигде”.— Говорил он так легко и свободно, будто сидел в кресле, а не бежал по стадиону. — После уроков зайдешь в раздевалку и разыщешь шиповки. Не уйдешь, пока не разыщешь.

Понятно?

— Да, — буркнул Чарлз. На душе было тошно.

Мистер Тауэрс набрал обороты и теперь бежал возле следующей группы — приставал к Нирупаму Сингху.

На большой перемене Чарлз снова принялся искать шиповки: безнадежно. Дэн запрятал их очень ловко. А после перемены оказалось, что у Дэна Смита появился новый повод повеселиться, кроме Чарлза. Это почувствовала на своей шкуре Нэн Пилигрим. Когда она вернулась в класс, ее встретил Нирупам.

— Привет! — сказал он. — А слабо показать мне тот фокус с веревочкой?

Нэн взглянула на него со смешанными чувствами, главным из которых было изумление, и молча метнулась мимо. “Откуда он знает про канат? — подумала она. — Девочки никогда не разговаривают об этом с мальчишками! Откуда он знает?!”

Но в следующий миг на Нэн налетел Саймон Силверсон, он едва сдерживал смех.

— Дорогая Дульсинея! — воскликнул он. — Какое прелестное имя! Наверно, тебя назвали в честь архиведьмы? — Он согнулся пополам от хохота — и все его приспешники тоже.

— Представляешь? Ее на самом деле зовут Дульсинея! — сообщил Нирупам Чарлзу.

Это была чистая правда. Нэн почувствовала, что ее лицо словно бы превратилось в огненный шар, очень большой и страшно горячий. Дульсинея Уилкс была самой прославленной ведьмой всех времен. Никто не должен знать, что полное имя Нэн — Дульсинея! Нэн совершенно не понимала, как это могло всплыть. Она попыталась с достоинством пройти к своей парте, но к ней сбежались одноклассники, хохоча и выкрикивая: “Дульсинея! Дульсинея!” Сесть ей удалось, только когда в класс уже вошел мистер Уэнтворт.

На уроках мистера Уэнтворта второй “игрек” обычно вел себя смирно: мистер Уэнтворт был известен абсолютной безжалостностью. К тому же, он умел рассказывать интересно, поэтому его уроки тянулись не так долго, как уроки прочих учителей. Но сегодня всем было не до мистера Уэнтворта…. Нэн изо всех сил старалась не расплакаться.

Когда год назад тетушки Нэн привезли ее (еще более пухлую и застенчивую, чем сейчас) в Ларвуд-Хаус, мисс Кэдвалладер пообещала, что никто не узнает, какое у нее полное имя. Мисс Кэдвалладер пообещала. Как же все догадались? Во втором “игрек” то и дело раздавались взрывы хохота и восторженный шепот: “А может, Нэн Пилигрим — ведьма ? Ничего себе имечко — Дульсинея! Это все равно что назвать человека Гай Фокс[1]!”

Посреди урока мысли об имени Нэн так одолели Терезу Муллетт, что она была вынуждена закрыть лицо вязаньем, чтобы похихикать всласть.

Мистер Уэнтворт немедленно отобрал вязанье. Он положил белоснежный сверток на учительский стол и с недоумением оглядел его.

— Что в этом такого смешного? — Он развернул полотенце, отчего Тереза тихонько вскрикнула, и поднял что-то — маленькое и пушистое, все в дырочку…. — Что это?!

Все засмеялись.

— Пинетка! — возмущенно ответила Тереза.

— Для кого? — тут же спросил мистер Уэнтворт.

Все снова засмеялись. Смешок вышел виноватый и быстро оборвался, потому что всем было известно, что Тереза не из тех, над кем можно смеяться.

Между тем мистер Уэнтворт, казалось, не понимал, что сотворил чудо и заставил всех смеяться над Терезой, хотя это было не принято. Смешок вышел такой коротенький еще и потому, что мистер Уэнтворт вызвал к доске Дэна Смита и попросил его показать на чертеже подобные треугольники. Урок продолжался. Тереза бормотала: “И ничего смешного! Ничего смешного!” На это ее подружки сочувственно кивали, а все прочие косились на Нэн и сдавленно хихикали.

В конце урока мистер Уэнтворт нелицеприятно высказался насчет массовых репрессий в случае повторения подобного поведения. Уже в дверях он обернулся и добавил:

— Кстати, если Чарлз Морган, Нирупам Сингх и Нэн Пилигрим еще не смотрели на доску объявлений, советую пойти поинтересоваться. Сегодня они приглашены на обед за стол госпожи директрисы.

И Нэн, и Чарльз сразу поняли: день сегодня не просто плохой, а из тех, что хуже не бывает. Мисс Кэдвалладер приглашала за свой стол важных посетителей школы. По школьной традиции, ежедневно она выбирала троих учеников и тоже сажала их рядом с собой. Это делалось для того, чтобы все учились хорошим манерам — и чтобы мисс Кэдвалладер понемногу знакомилась со всеми своими подопечными. Это испытание по праву считалось тяжелейшим. Ни Чарлза, ни Нэн еще ни разу не выбирали. Потрясенные услышанным, они побрели к доске объявлений. Действительно: Чарлз Морган, 2 “У”, Дульсинея Пилигрим, 2 “У”, Нирупам Сингх, 2 “У”.

Нэн уставилась на объявление. Так вот откуда все знают, как ее зовут! Мисс Кэдвалладер все забыла! Она забыла, кто такая Нэн, она забыла про свое обещание, и, тыкая булавкой в списки — или что она там делает, когда выбирает учеников за свой стол — просто написала выпавшие имена.