Ведьмин род - [5]
Пот заливал глаза. Невозможно на это смотреть, Эгле была права…
Он вытащил пластиковую бутылку с водой, напился, чуть не залил водой ноутбук. Эгле по-прежнему сидела на обочине, не шевелясь, глядя в пространство, глаза широко открыты. Неизвестно, что она видела в этот момент.
Мартин снова запустил воспроизведение. На экране факелы — крупным планом — коснулись дров, в ту же секунду штабель будто взорвался, поленья разлетелись, подхваченные вихрем, в полете роняя и стряхивая огонь, окутываясь дымом. Изображение завертелось, закувыркалось, камера воспарила высоко над дорогой. Можно было только догадываться, что творится внизу — дикий смерч, подхвативший мужчин с факелами, неразборчивые вопли, визг ужаса, мельком — Ивга у сосны, а за ее спиной темная женская фигура, лица не разглядеть…
Камера завертелась быстрее, ринулась вниз, хлоп, и экран потемнел. Все.
Мартин сидел несколько долгих минут, собираясь с силами. Потом вернулся к кадру, возникшему за несколько мгновений до финала: Ивга у сосны, за ее спиной силуэт женщины. Мартин несколько секунд смотрел на него, пытаясь выровнять дыхание.
Потом, преодолевая дрожь в руках, вынул чип, сложил в отдельный конверт. Выбрался из машины. Подошел к Эгле, все так же сидящей на камне, встал рядом на колени и обнял, прижавшись лицом к ее сиреневой куртке.
Она чуть вздрогнула. Положила ладони ему на виски:
— Как же я не хотела, чтобы ты на это смотрел…
Торопливо задышала, непроизвольно содрогнулась еще раз. Мартин выпустил ее и отступил:
— Тебе больно?
— Ты бьешься током, как шаровая молния. — Она встала, дотянулась, обняла его. — Но это моя молния, не выпущу, не надейся.
Его все еще трясло, и он никак не мог унять лихорадку. Эгле держала его, прижимая к себе, окутывая, обволакивая, преодолевая свою боль и его потрясение:
— Март, любимый, все хорошо закончилось, проехали. Успокойся, все.
— Спасибо, — сказал он шепотом. — Но какой же ценой!
Она дождалась, пока он перестанет дрожать, потом опустила руки и отстранилась. Критически оглядела его пальто, стряхнула пару налипших сосновых иголок, поправила шарф на шее Мартина:
— Тебе идет строгий деловой стиль. Впрочем, на тебя можно надеть мешок из-под брюквы, и он будет сидеть элегантно… Давай запустим в Ридне дом моделей?
— Я никакая не модель, — сказал он непослушными губами. — Я оригинал инквизитора в натуральную величину.
Она всмотрелась в его лицо, сказала другим голосом:
— Это вовсе не ужасная цена, Март. Хотя, знаешь, я бы заплатила любую. Бывают случаи, когда торговаться… не приходится.
«Веками быть ведьмой означало проклятие, изгнание, казнь без суда и вины. Нас убивали инквизиторы, написав для этого изуверские законы, нас убивали обыватели, не утруждая себя формальностями. Мы обманывали себя, когда верили, что идеалы добра и общее смягчение нравов сделают нашу жизнь лучше. Нет; пока существует инициация, как обряд превращения человека в чудовище, любая ведьма опасна, как бомба с часовым механизмом. Кто пустит бомбу на порог? Кто отважится любить бомбу?»
Ивга Старж посмотрела поверх монитора на свой дом, увитый виноградом; голые зимние лозы прижимались к стене, переплетаясь поверх живописно-неровного камня. Был теплый день в конце зимы, спокойный и размеренный, и у Ивги немного звенело в ушах — так бывает, когда вой и грохот катастрофы вдруг стихают и наступает тишина и выясняется, что самого страшного не случилось. Больше того там, где зияла пропасть, открылся портал в новый мир. Это больше не легенды, не перепевы старых мифов, это почти готовое лекарство, почти доказанное спасение для человечества — и для всех, кому довелось родиться ведьмами. Надо всего лишь не торопиться, осмыслить все, что случилось, разложить по полочкам и преподнести этим скептикам так, чтобы даже они не могли уже отрицать…
Ивга улыбнулась, глядя в небо, по виду совершенно весеннее. Написала, оставив большой пробел между фрагментами текста:
«…Да, простых решений не бывает. Да, “чистая” инициация — не готовый рецепт. Наивно думать, что ведьме достаточно пройти обряд, придерживаясь определенных механических правил, чтобы стать целительницей, свободной от скверны. Пусть не решение, пусть только шанс — но впервые в истории мы…»
Она оставила текст незаконченным. Задумалась. Некстати вспомнилась надпись на разрушенном камне, в глухом лесу, в горах Ридны: «Мир полон зла. Скверна вездесуща».
Побарабанила пальцем по краю стола. Поставила отметку: здесь должен быть большой фрагмент текста, еще не осмысленного, не структурированного. А потом, в завершение, она напишет вот что:
«Мы — свидетели величайшего перелома в истории. Обряд инициации перестанет быть приговором. Тысячелетний конфликт человечества и ведьм будет разрешен, и не останется места насилию и страху…»
Она критически перечитала последнее предложение и подумала, что некоторый пафос неизбежен, — и отлично будет звучать с кафедры, перед публикой. Эмоциональный контакт со слушателями, драматическая пауза, потом аплодисменты… Ивга улыбнулась сама себе: немножко тщеславия в этот почти весенний вечер. Работы еще полно, но каков же, каков будет результат!
В этом мире сочетаются обыденность и миф. Здесь ведьмы танцуют в балете, а по улицам города бродят нави — злобные и несчастные, преследуемые жестокой спецслужбой «Чугайстер». Когда крах неизбежен, когда неминуема катастрофа, кто поверит в новую любовь, такую невозможную по обывательским меркам?
Она — прекрасная принцесса, но безобразна. Он — свирепый дракон, но человечен. Оба они выламываются из клетки ритуалов, жестоких либо лицемерных, оба проигрывают войну против мира, где искренность смешна, а любовь невозможна…Но проигрывают ли?М. и С. Дяченко считают «Ритуал» самым романтичным своим произведением.
«Ведьмин зов» Марины и Сергея Дяченко – долгожданное и прямое продолжение их знаменитого романа «Ведьмин век», который публикуется в этой книге в новой авторской редакции. Действие романа «Ведьмин зов» происходит через тридцать лет после событий, описанных в первой части дилогии, в современном городе, живущем одновременно по законам индустриального общества и по законам мифа. Ведьмы – могущественные существа, бывшие некогда обычными женщинами. Инквизиция – служба, призванная с ними бороться, в рядах которой состоят как идейные борцы, так и садисты, упивающиеся властью.
Этот мир другой, но он похож на наш. В нем создают ядерное оружие, а высокие технологии развиваются рядом с магией, суевериями и наговорами. Всесильная Инквизиция контролирует ведьм, а нежить возвращается, чтобы увести живых. Ненависть ведет этот мир к апокалипсису, но любовь победит всё – даже законы мироздания. Цикл «Ведьмин век» переведен на английский, немецкий, польский и украинский языки. Он состоит из трех книг: «Ведьмин век» – Премия SFinks, 2004 г. Зарубежный роман года / Зиланткон, 1998 г. Большой Зилант; «Ведьмин зов»; «Ведьмин род». Марина и Сергей Дяченко известны во всем мире.
Прямое продолжение романа «Vita Nostra». Институт специальных технологий города Торпа, где подростков превращают в Слова великой Речи. Друзья, враги, любовь студентки Александры Самохиной с поправкой на взросление — и на осознание того, что мир несовершенен, а Сашка, с ее колоссальными возможностями, может его изменить. Если поймет, как избавиться от страха.
Жизнь Саши Самохиной превращается в кошмар. Ей сделали предложение, от которого невозможно отказаться; окончив школу, Саша против своей воли поступает в странный институт Специальных Технологий, где студенты похожи на чудовищ, а преподаватели — на падших ангелов. Здесь ее учат… Чему? И что случится с ней по окончании учебы?
«Розовый давно хотел бежать, но все побеги обычно заканчивались совершенно идиотски — выслеживали и ловили на старте. И как тут скроешься, если режим усилили: за одним следили аж четверо…Может, он не такой хитрый, как другие, и не такой умный, как хочется надеяться, но упертый и терпеливый — точно. У него получится!».
«Какое величие!» — восторженно думал Сашка, вглядываясь в вытянутые барачные хребтины. Он впервые созерцал издали селение, к которому от рождения был приписан и от всей души привязан. — Красотища-то какая! — словно вникнув в Сашкины мысли, подтвердил Авдеич. — Частенько, признаться, и я из засады своим Торчковым любуюсь… Горд и тем, что живу в одном из его бараков. Ведь далеко не всем выпадает такое счастье». На обложке: этюд Алексея Кравченко «В северной деревне» (1913-1914).
Тихий городок в горах Южной Калифорнии. Первокурсница возвращается в общежитие после бурной вечеринки, засыпает – и не просыпается. Пока растерянные врачи бьются над загадкой, болезнь стремительно распространяется, и вот уже весь город охвачен паникой. Число жертв растет, в магазинах заканчиваются продукты. Власти объявляют карантин, улицы наводнены солдатами Национальной гвардии. Психиатр из Лос-Анджелеса ломает голову над удивительными симптомами – у жертв вируса наблюдается повышенная мозговая активность.
Бюро экстремального туризма предлагает клиентам месячный отдых на необитаемом острове. Если клиент не выдерживает месяц на острове и подаёт сигнал бедствия, у него пропадает огромная сумма залога. И хотя месяц, это не так много, почти никто выдержать экстремальный отдых не может.
«Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством… А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Феду считали ведьмой из-за характерного родимого пятна на теле. Ведь именно к Феде пришла нявка, которая когда-то была ее сестрой Люрой, а ожившие мертвецы просто так не приходят. И попробуй докажи, что дело тут не в твоих колдовских чарах… Когда наступает очередной апокалипсис, из глубин океана выходят чудовищные глефы, разрушающие все, до чего смогут дотянуться. И перепуганным насмерть людям нет никакого дела, что эти подводные монстры и симпатичные ласковые дальфины – одно и то же. И уж тем более никому нет дела до происходящего в душе такого странного существа… В сборнике участвуют Сергей Лукьяненко, Генри Лайон Олди, Святослав Логинов, Владимир Васильев и другие писатели, в том числе победители конкурса рассказов по уникальным мирам лучших фантастов Европы Марины и Сергея Дяченко.