Ведьмак - [90]

Хорошо, что Зосима предложил нам раздеться до исподнего. Так сопротивление движению было меньше.

Свои шмотки мы приспособили на головах, а я еще тащил на своей бестолковке и сидор с остатками харчей плюс два ружья с боезапасом. В общем, из меня получилась картина Репина «Двуногий ишак на пленере».

Мы брели, брели, брели, а наша вожделенная цель – клочок суши, покрытый растительностью, казалось, не приближался, а отодвигался все дальше и дальше. Я уже начал сомневаться, что мы когда-нибудь туда дойдем.

Нашу команду возглавлял Зосима. Я не стал возражать, когда он занял место поводыря – у него была хорошо развита интуиция на опасность. А уж болота он знал, как никто другой. Вернее, не знал, а чувствовал их коварную сущность и удачно избегал расставленные по пути ловушки в виде бездонных ямин.

Так было в прошлый раз, два года назад, когда мы драпали через болотистую местность от нехороших людишек, так шло и сейчас. Каким-то сверхъестественным чутьем определяя, куда нужно направить стопы и вдобавок пробуя слегой надежность грунта впереди, Зосима лавировал по болоту как парусная шхуна под вражеским обстрелом.

Мы брели за ним, стараясь идти след в след. Я шел замыкающим. Нам почему-то казалось, что самое слабое звено – это Идиомыч. Но он, на удивление, держался молодцом. То есть, ни разу не оступился и плелся за Зосимой словно привязанный.

Правда, дорога для него была сплошным страданием. Временами он даже скрипел зубами от перегрузок. Но все равно упрямо шел вперед, часто смахивая обильный пот со лба, который заливал ему глаза.

А вот я, такой «козырный» мэн, лопухнулся как последний фраер. Нет, я не зазевался. Я задумался. (В принципе, это одно и то же). Есть у меня такое свойство – отключаться от действительности под впечатлением какой-нибудь бредовой идейки.

Это свойство появилось в последние годы. И даже не под влиянием Каролины и набившей оскомину семейной жизни, а раньше – когда я только поселился в Близозерье. Наверное, здесь климат такой, или земля выделяет какие-то флюиды, если вспомнить о замашках доморощенного философа Зосимы.

Мой добрый друг мог вообще отключаться от всего. Как робот, у которого вырубили питание.

Бывало на средине разговора у Зосимы вдруг появлялось на лице мечтательное выражение, его голубые глаза становились глубокими до полной прозрачности, и, глядя в какие-то неведомые дали, он надолго умолкал, думая непонятно о чем.

В такие моменты я всегда оставлял его в покое. Нельзя бить мечту на взлете. Без нее человек просто быдло, кусок мяса. И неважно, о чем ты мечтаешь. Пусть мечта твоя будет сплошной фантастикой. Лишь бы она была светлой, доброй и приносила твоей душе успокоение, а иногда и исцеление.

Так вот, грешным делом, я тоже немного замечтался. От однообразия. С ума можно сойти: вытащил одну ногу из грязи, передвинул ее вперед сантиметров на тридцать, затем вытащил вторую – тоже передвинул, подтянул к себе плотик, потом снова первую ногу буквально вырвал из липкого месива… вторую… подтянул плотик… первую…

Блин! Как с тоской пел на привалах один мой армейский напарник-хохол, когда нас забросили в проклятые джунгли, где дожди лили, не переставая: «Чому я не сокил, чому нэ литаю…» Ах, как хорошо бы сейчас иметь крылья! Взмыть в небо и спустя несколько минут очутиться в своем бунгало, приземлившись прямо в ванную.

А там горячая вода, душистое мыло, белоснежное махровое полотенце… А на столе бутылочка виски и лед… холодный, холодный. И глухарь, запеченный по Зосиминому рецепту…

Домечтать я не успел. Как получилось, что я сошел с невидимой тропы, проложенной Зосимой, не пойму. За считанные секунды меня затянуло в трясину почти по шею.

Судорожно схватившись за плотик, который мгновенно остановил мое продвижение на тот свет, я закричал:

– Мужики! Зосима! Тону!

– Ах, ты, Господи! – всполошился Зосима. – Иво, держись, я сейчас!…

Но с места сдвинуться не спешил. Да и нельзя было ему двигаться, потому что дорогу Зосиме преграждал Идиомыч. Его сначала надо было обойти, а для этого требовалось поработать слегой, чтобы не ухнуть в такую же пропасть, заполненную грязью, как и та, в которую угодил я.

Как же медленно тянется время, когда ждешь спасения, и твоя жизнь висит на волоске! Минуты превращаются в часы, а в голове тикает огромный маятник, который бьет по мозгам, словно кузнечный молот.

Я начал подтягиваться, стараясь забраться на плотик, подтянуться повыше, потому что жидкая грязь сантиметр за сантиметром подбиралась к подбородку, норовя залиться в глотку.

Мои конвульсивные движения ногами неожиданно принесли интересный результат. Я вдруг ударился ногой о что-то твердое.

Отчаянно рванувшись в ту сторону – вправо (я видел, что Зосима может и не успеть добраться до меня вовремя), я нащупал ногами подобие помоста. Еще несколько сверхусилий – и я твердо стал на бревна, которые образовали гать. Причем они лежали на глубине около полуметра.

– Не спеши, – сказал я Зосиме. – Подо мною гать.

– Ну надо же… – сказал запыхавшийся Зосима и перевел дух – Хух… Чудеса.

– Если выберусь из этой передряги живым, пойду к твоему ДЕРЕВУ и принесу ему жертву. Клянусь.