Ведьмак - [89]

Зосима показал мне кусты недалеко от того места, где я выбирался на сушу. Ветки кустарника были поломаны, трава помята, а чуть поодаль, уже на самом островке, на влажной почве, мы нашли и слабый, но вполне приемлемый для идентификации, отпечаток ступни Кондратки.

– Значит, наш мечтатель жив… – Я в изумлении покачал головой. – Счастливчик… Как сказочный колобок: и от бабушки ушел, и от дедушки смайнал, и даже серых волчар объехал на хромой козе. Вот только как насчет лисы?

Я бросил вопросительный взгляд на окружающее нас болото.

– Дык, я так думаю, что он не такой человек, чтобы пропасть, – рассудительно сказал Зосима.

– Не тонет только это самое… в общем, понятно. А Кондратка неплохой мужик. Мне он, например, понравился.

– Хочешь сказать, что хорошие люди на этом свете долго не заживаются? – с ревнивой ноткой в голосе спросил Зосима.

– Что-то в этом роде. Но! – Я многозначительно поднял вверх указательный палец. – Бывают исключения. Когда человек – праведник, его век длится очень долго.

Зосима скромно опустил глаза и сделал вид, что смутился. Увы, редко какой человек не падок на лесть. Мой добрый друг в это число не попадал. Он любил, чтобы его хвалили и им восхищались. Даже в иносказательной форме.

Мысленно расхохотавшись, я спросил:

– Ты и в самом деле думаешь, что мы можем отсюда выбраться другим путем – не тем, который привел нас сюда?

– Уверен. Ежели, конечно, не булькнем.

– М-да… Бульк может получится ого-го какой. А мне почему-то хочется, как любому человеку, иметь могилку на хорошо ухоженном кладбище, и чтобы моя безутешная вдова хотя бы раз в год приходила с поминальным узелком, в котором обязательно должен присутствовать стопарик лично для меня и котлетка на закусь. Но исчезнуть бесследно в этом гнилом болоте… Бр-р-р!

– Дык, это как судьба укажет.

– Тут ты прав. Раз уж она загнала нас в трясину, пусть отсюда и вытаскивает. Верно я говорю?

– Верно, но мудрено.

– Это моя ученость выпирает, как иголки из мешка. Что ж, будем собираться. Но как подумаю, что опять нужно лезть в эту грязь…

Я застонал, словно у меня внезапно разболелся зуб, и понуро поплелся к Идиомычу. Профессор уже не лежал, а сидел и что-то жевал. Подойдя вплотную, я понял, что он обгладывает какие-то ягоды с невысокого кустика.

Интересно, все творческие и ученые личности такие обжоры? Я вопросительно поднял глаза на Зосиму, но тот лишь молча кивнул – мол, пусть жрет, ягоды не ядовитые. И то хорошо. Не хочется терять бойца раньше времени.

– Будем делать плотики? – спросил я Зосиму.

– Конечно.

Мы уже не раз ходили по топким местам, поэтому решили серьезно подстраховаться. Плотик – это кусок тына, сплетенного из лозы. Если нырнешь в трясину, то слеги иногда бывает маловато, чтобы удержать человека на поверхности липкой жижи.

А когда есть плотик, то он несколько дольше задержит погружение в бездонную хлябь. За это время можно, не поря горячку, провести спасательные работы.

Плотики мы соорудили быстро – я рубил лозу, а Идиомыч и Зосима занимались плетением. Я даже удивился: оказывается, у профессора руки выросли из того места, что нужно. Он работал споро и со знанием дела.

– Что там показывает ваше изобретение? – спросил я Идиомыча.

Мне вдруг вспомнился его определитель азимута.

– Увы… – Он огорченно развел руками. – Я намочил прибор, и он перестал работать.

– А загерметизировать крышку и корпус вы не догадались. Ну да, для этого нужно быть не просто ученым, а по меньшей мере академиком…

– В следующий раз учту.

Идиомыч даже не прореагировал на мой выпад. Он чувствовал себя виноватым.

– Следующего раза может и не быть, – буркнул я раздраженно и последовал примеру Зосимы – почистил карабин.

Он еще мог пригодиться нам не раз. А оружие любит, когда за ним ухаживают, когда его холят и лелеют. Винт тоже имеет душу, пусть и железную. Ты к нему относишься хорошо – и он тебя никогда не подведет.

Мы долго выбирали направление, куда нам нужно двигаться. В конце концов возобладала мудрость Зосимы.

Я хотел рвануть напрямик к достаточно большому куску суши, который находился не очень далеко, лелея в душе надежду, что это полуостров, и что он соединяется перешейком с «большой землей», куда мы и доберемся без больших проблем.

Ну, а Зосима возражал, вполне обоснованно считая, что, во-первых, тише едешь, дальше будешь (тут я ехидно добавил: от того места, куда едешь), а во-вторых, наиболее короткое расстояние между двумя точками не прямая, как нас учили в школу, а кривая и даже зигзагообразная линия.

Понятное дело, применительно к нашему случаю.

Тут уж я возразить ничего не мог. Поверхность болота в направлении, куда указывала моя шаловливая ручка, была подозрительно гладкой, а местами так вообще казалось, что по нему можно идти аки посуху.

Однако, это серьезное заблуждение. Как раз в таких местах и бывают бездонные ямины, прикрытые ковром из болотных трав.

Мы пошли по маршруту, который наметил Зосима. Противник видеть нас не мог, так как за нашими спинами находился наш островок-спаситель, поросший кустарником и хилыми деревцами. Это обстоятельство воодушевляло. Чего нельзя сказать о пути.

Только теперь мы поняли, что раньше были семечки, а не трудности. Временами мы брели в грязи по грудь, продвигаясь вперед со скоростью сонной черепахи. А еще приходилось тащить плотики, которые казались неподъемными.