Ведьма - [2]

- А слабо сделать вылазку к озеру? - внезапно выпалил Трепло и сам испугался своего вопроса.

- Один такой уже ходил к озеру, - грубо проворчал Хромой, наверняка не осознав до конца суть вопроса.

Покойный Сапог накануне своей гибели вечером действительно ходил к озеру. Что ему там понадобилось, один бог ведает. И что там с ним приключилось тоже не знал никто. Сапог вернулся тихим и задумчивым и на все вопросы лишь улыбался немного печально и таинственно. А через два дня его начало "ломать"... ОН запер Сапога в отдельную келью, в самом дальнем конце приюта, и всю ночь оттуда раздавался бешеный звериный рев и глухие удары, сотрясавшие гигантский бетонный бункер. ОН разогнал воспитанников по своим углам, а сам всю ночь с огнеметом в руках дежурил под дверью.

Утром, когда шум в келье затих, ОН с огнеметом наготове встав напротив двери, велел Плешивому осторожно приоткрыть дверь.

Сапога в келье не было. Зато все стены были затянуты тонким серебристым налетом, словно всю келью изнутри покрыли ртутью. Когда ОН выстрелил в открытую дверь из огнемета, серебристая паутина, словно стремительно захлопывающаяся пасть, устремилась со стен к центру, захватывая огненный плевок огнемета в сияющую адским огнем сферу...

Плешивый тогда еле успел захлопнуть дверь в келью. Потом ОН сказал, ЧТО им повезло, если бы двери в приюте не были герметичными...

С тех пор неузнаваемо трансформировавшийся Сапог живет замурованным в самой дальней келье, и иногда, по ночам, можно слышать тоскливый сладостно-нечеловеческий вой - это плачет в неутолимом вожделении, теперь абсолютно автономная, и возможно даже бессмертная, душа Сапога.

- Ты трусишь? - осторожно спросил у Плешивого Трепло, отчетливо чувствовалось, что сам он - в данную минуту - ответил бы на аналогичный вопрос положительно.

- Я ходил в город десятки раз, - почти уверенно произнес Плешивый, в деревню тоже...

- А к озеру? - совсем неуверенно спросил Трепло.

- И к озеру, - тоже неуверенно сказал Плешивый, - пару раз...

- Но ведь не ночью же?!! - вдруг жалобно проскулил Хромой.

Здесь Плешивому крыть было нечем и он промолчал. Но через мгновение Плешивый словно человек стоящий на краю пропасти и испытывающий непреодолимое желание шагнуть в бездну непроизвольно выпалил:

- А мне плевать: день или ночь!

Отблеск тайны, оттененной страхом, манил, словно огонь костра притягивающий обезумевших насекомых. Страх, подымающийся из мрачных глубин подсознания, гипнотизировал и подталкивал к самоуничтожению...

Было решено идти к озеру нынче же ночью. Часа через два-три, когда ОН уже ляжет спать и не сможет помешать безумному мероприятию.

Трепло, спровоцировавший всю эту дьявольскую затею, готов был забиться под койку и тихо скулить там от всепоглощающего ужаса. Хромой был бледен и несколько раз отлучался в санблок, похоже его, то ли тошнило от страха, то ли прихватило желудок.

Лишь Плешивый, с фатализмом приговоренного к смертной казни, методично паковал вещмешок. Словно двухдневный запас пищи и старый, но ухоженный автомат могли стать панацеей от всех гипотетических бед.

- Ты бы еще смену белья прихватил, - вяло сострил Трепло, - неровен час кто-нибудь из нас обделается.

Хромой слабо ойкнул и вновь метнулся в санблок.

Так или иначе, в сумерках они вышли. Дежурный у шлюза лишь испуганно похлопал глазами, когда Плешивый поймав его за шиворот прошептал:

- Если подымешь шум, сам знаешь, что тебя ждет!

Дежурный поспешно закивал: был он почти такого же возраста, как и Хромой, поэтому субординацию - чтил свято.

- А если, паче чаяния, кто спросит, - отечески ухмыльнулся Трепло, ты лучше скажи, что вздремнул на посту и ничего не видел. Дешевле отделаешься!

Дежурный все еще хлопал в растерянности глазами, когда три фигуры скользнули в проем шлюза и растворились в лиловых сумерках.

В Приюте жизнь затихала рано, но до озера надо было идти часа полтора, так что, когда они туда доберутся, уже совершенно стемнеет.

Шли не спеша: впереди Хромой, задававший темп, слегка припадающий на левую ногу (три года назад Конопатый во время жестокого приступа клаустрофобии пытался взорвать шлюз... Несколько воспитанников, в том числе и сам Конопатый, поплатились за это жизнью, а Хромому повезло, он отделался сломанной ногой). Следом за Хромым, словно сомнамбула, отрешенно топал Трепло, для него этот выход был уникальным событием, Трепло после мытарств с родителями по зоне заработал нервное расстройство, прямо противоположное послужившему причиной трагедии с Конопатым - боязнь открытого пространства - агорафобию. Трепло действительно старался из бункера не выходить, а если ненадолго и высовывался, то, как и сейчас, исключительно в сумерках. Последним шел Плешивый, ласково поглаживая ствол автомата и исподлобья поглядывая по сторонам. Плешивый фобиями не страдал, но все равно ему было не по себе. Идея - ночью пойти к озеру - несомненно была полнейшим безумием.

Внезапно Хромой громко ойкнул и остановился. Трепло втянув голову в плечи затравленно озирался по сторонам, словно собирался бежать сразу на все четыре стороны одновременно.