Ведьма - [17]
«Что могу я ответить тебе, мессир, в положении, в каком я ныне нахожусь. Я знала, о, давно я знала, что ты — моя судьба. Ты ласкал меня, осыпал богатством коварно для того, чтобы низвергнуть в бездну. Вчера, когда черная борзая прокусила мое голое тело, зубы ее горели, я подумала: это — он. В тот вечер, когда эта дама, эта Иродиада, запугала пирующих, кто-то был посредником и предложил мою кровь. То был ты!»
«Да, но ведь я тебя спас, я заставил тебя прийти сюда. Все сделал я, ты угадала. Я погубил тебя. Но почему? Я хочу владеть тобой безраздельно. Говоря откровенно, твой муж надоел мне. Ты придиралась, торговалась. Мои приемы совсем иные. Все или ничего. Вот почему я немного мучил тебя, дисциплинировал, подготовлял для себя. Я вовсе не так неразборчив. Я не беру всякую глупую душу, которая предлагает себя мне, как говорят люди. Мне нужны души избранные, души, находящиеся в лакомом для меня состоянии ярости и отчаяния. Слушай, я не хочу скрывать от тебя: ты мне нравишься такой, какая ты есть. Ты очень похорошела. Ты возбуждаешь во мне желания. О, как давно уже люблю я тебя… А сегодня я жажду тебя… Я все поставлю на широкую ногу. Я не из тех мужей, которые считаются со своими женами. Если ты захочешь стать богатой, ты станешь ею. Если пожелаешь быть королевой, занять место Жанны Наваррской тебя изберут ею, несмотря ни на что, и король от того не станет ни менее высокомерным, ни менее злым. Быть моей женою все же выше всего этого. Скажи мне наконец, что хочешь ты?»
«Мессир! Я хочу одного только: делать зло».
«Восхитительный ответ! Как я был прав, полюбив тебя. Этот ответ содержит все: законы и пророков. За такой хороший выбор ты получишь сверх того и все остальное. Ты узнаешь мои тайны. Взором своим ты проникнешь в глубь земли. Мир придет к тебе и положит к ногам твоим золото. И даже больше. Вот смотри, моя новобрачная, я дарю тебе алмазы: месть. Я знаю, плутовка, твое самое сокровенное желание!.. О! Мы друг друга понимаем. Вот что отдаст тебя в мою полную собственность. Ты увидишь, как враг твой падет перед тобой в прах, будет умолять о пощаде, будет считать себя счастливой, если ты сделаешь с нею только то, что сделала она тебе. Она будет плакать. Ты услышишь, как она будет кричать: смерть и проклятье».
«Мессир, я — твоя раба. Я была неблагодарна, это правда. Ты осыпал меня милостями. Я принадлежу тебе, о мой господин, мой бог. Других богов мне не надо. Сладки даруемые тобою наслаждения. Служить тебе — счастье».
Она становится на четвереньки и воздает ему почести. Сначала она выражает ему свое благоговение в формах, принятых служителями храма, символически изображающих полное отречение от своей воли. Как властный дух, ее господин, князь мира, князь ветров, в свою очередь осеняет ее. Она сразу приобщается трех таинств, но наоборот: таинства крещения, священства и брака.
В этой новой церкви, представляющей изнанку настоящей, все должно делаться наоборот. Покорная, терпеливая, подвергается она жестокому посвящению.
Одно слово поддерживает ее — месть.
Адский огонь не только не истощил, не расслабил ее: напротив, она поднимается страшная, со сверкающими глазами. Луна, на мгновение стыдливо спрятавшаяся за тучи, пугается, снова увидев ее. Страшно вздутая адскими парами, огнем, бешенством и (черта новая) каким-то трудно определимым желаньем, она на мгновение сделалась огромной благодаря этой крайней полноте, и вместе с тем страшно красивой.
Она озирается кругом.
Природа точно изменилась. Деревья заговорили и рассказывают о минувших делах. Трава превратилась в лекарственные средства. Растения, которые она вчера еще мяла как простое сено, стали живыми существами и беседуют с ней о врачебном искусстве.
На другое утро она проснулась в полной безопасности, вдали от своих врагов. Ее искали, но нашли только несколько всюду рассеянных кусков ее рокового зеленого платья. Может быть, она в отчаянии бросилась в бурный поток? Может быть, дьявол взял ее живой? Никто не знал, что случилось с ней. Одно было вне сомнения: она была осуждена. Для дамы было большим утешением, что ее не нашли.
А если бы ее нашли, ее едва ли узнали бы: так изменилась она. Только глаза сохранили если не прежний блеск, то какое-то странное, беспокоящее сияние. Она сама боялась нагонять страх. И потому, хотя она и не опускала своих глаз, она косилась, благодаря чему она не производила страшного впечатления. Она как-то сразу стала смуглой, словно прошла сквозь пламя. Те, кто внимательно к ней присматривался, находили, впрочем, что пламя скорее горит в ней самой, что она носит в себе нечистый источник огня. Пылающая стрела, которой Сатана пронзил ее, осталась в ней и словно сквозь лампаду зловещей окраски бросала дикий и вместе с тем опасно-привлекательный отсвет. Человек невольно отступал назад и все-таки оставался, с душой, объятой волнением.
Она стояла у входа в одну из тех пещер троглодитов, существующих в большом количестве в некоторых гористых местностях центра и запада Франции. То было на диких тогда еще границах между страной Мерлина и страной Мелузины. Безбрежные пустыни, в которых теряется глаз, еще теперь свидетельствуют о древних войнах и вечных опустошеньях, об ужасах, мешавших людям заселить страну.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.