Ведьма - [10]

— Разведчики и беженцы сообщают, что основные силы противника находятся в долине. Другие разведчики доносят, что Ква идут по горным хребтам. С севера мы встретим их нападение своей кавалерией. Эмсо, остановив их атаку в южном направлении, обрушится на тыл и фланг основных сил Ква.

Леклерк изучал нарисованную на земле схему. Нарочито безразлично он обратился к Эмсо:

— Если ты действительно разгадал намерения Ква, то лучшего плана нам не придумать.

Эмсо фыркнул.

— Умереть в постели тоже хороший план. Ты делаешь ставку на него?

Повеселевший Гэн рассмеялся, а Бернхард пробормотала Леклерку:

— Как он может так поступать? Я знаю, что мы ему дороги, но он получает удовольствие от этой убийственной игры. В этом просто нет логики.

Гэн снова заговорил:

— Если мой план сработает, мы хорошо потреплем Ква. Но все же они могут нас раздавить. Эмсо, я делаю ставку только на тебя и наших Волков.

Эмсо криво усмехнулся.

— Твой язык быстр, как твой мурдат. Ты хочешь обратиться к Волкам? Нам нельзя терять время.

Леклерк и Бернхард присоединились к Гэну и Эмсо.

— Я не смогу поспевать за этими людьми! — сказала Бернхард.

— Я думаю, они это учтут.

Леклерк шлепнул рукой по прикладу своего «вайпа». Эмсо обернулся на этот звук.

— Вы поедете верхом, — сказал он. — В составе моего резерва. Я выделю вам сопровождающего. Когда мы обнаружим Ква, я постараюсь передать вам, где будет нужно ваше оружие-молния. Если это мне не удастся, пусть решение примет сопровождающий.

Леклерк стиснул зубы. Его губы зашевелились, проглатывая непроизнесенные вслух слова.

Бернхард положила ему на плечо руку. Он сделал вид, что не заметил этого прикосновения, но Бернхард все равно заговорила:

— В этом нет ничего личного, Луис. Эмсо не обижается, когда ты его учишь, как обращаться с твоим черным порохом. Он уважает твои знания и умения. Все, что он хочет от тебя, — это чтобы ты так же отнесся к его помощнику.

— Он дает мне понять, что мне нет места среди них, что только мое оружие имеет значение. Дескать, «Воины — вперед! Леклерк — в тыл к женщинам и детям!»

Слева от них, тщательно маскируясь, уже пришла в движение кавалерия. Без верховых воинов Людей Собаки у Гэна оставалась только его тяжелая кавалерия Олы на рабочих крестьянских лошадях. Это была и разведка, и ударная сила. Крестьяне, рыбаки и лесорубы с западных склонов Гор Дьявола были угрюмыми, упорными бойцами. Их леса исключали стремительные кавалерийские маневры. Когда они взгромождались на лошадь, то делали это не для того, чтобы кого-то объехать, а чтобы переехать его.

Успех обороны холма, занятого Гэном, зависел от боеспособности его воинов. В их снаряжение входили переносные ограждения для установки на поле боя. Чрезвычайно длинные копья воинов позволяли им доставать врага, прячась за этими ограждениями. Верхняя часть холма была опоясана траншеей с невысоким бруствером. Под ее прикрытием лучники могли послать в противника дождь стрел.

Переносные ограждения были выдумкой Леклерка и представляли собой довольно простую конструкцию. Два коротких кола связывались поперек. Привязанные к ним еще более короткие колья придавали сооружению прочность и препятствовали продвижению противника. Кроме того, короткие колья были соединены крепким шнуром с металлическими крючьями. Никто не мог бы вести бой, таская на себе такое снаряжение. Тем не менее эти небольшие, легкие и относительно легко уничтожаемые конструкции представляли собой для противника досадное неудобство.

Леклерк превратил их в смертельно опасное средство. На каждое ограждение прикреплялся кожаный мешок, набитый небольшими камнями, плотно упакованный заряд черного пороха и запальный шнур, теоретически рассчитанный на четыре минуты горения. При испытаниях запальные шнуры оказались несовершенными — некоторые из них сгорали слишком быстро. Никто серьезно не пострадал, но несколько человек оказались в неприятной близости от разлетавшихся со свистом камней, и публика была восхищена быстротой, с которой они разбежались с полигона. Таков солдатский юмор.

Справа над воинами, в последний раз проверявшими ограждения, на ветру трепетало голубое знамя Галмонтиса. Слева под своим желто-черным полосатым знаменем трудились воины Фина. Воины Одиннадцатого Западного и Малтена заняли передовые позиции, готовясь задержать продвижение Ква перед тем, как отступить к холму. Далеко в тылу, под прикрытием сада, сидел в резерве боевой отряд Оланов.

Внимание Леклерка привлекла какая-то ярко-фиолетовая вспышка. Это оказались развевающиеся полы плаща настоятельницы Фиалок. Ее расшитая мантия разительно отличалась от строгого черного одеяния собравшихся вокруг нее шести военных целительниц. Леклерк нахмурился, вспомнив о том, как резко настоятельница критиковала Жрицу Роз Сайлу, обвиняя ее в расколе Церкви.

Однако сейчас не время для подобных мыслей. Повернув голову, Леклерк заметил поодаль двух праздных вестников, которых можно было легко отличить по яркой одежде. Как и Гэн Мондэрк, Леклерк не испытывал к вестникам дружеских чувств. Как сказал Гэн, они были подобны стервятникам, всегда появляющимся во время беды. Вестники беспрепятственно передвигались по всем территориям. Если кому-нибудь из них чинили препятствия, а тем более калечили или убивали, то племенам, на землях которых это случилось, отказывали в услугах вестников, пока не достигалась договоренность о соответствующих компенсациях и наказаниях. В мире, где эпидемии возникали с быстротой и непредсказуемостью весеннего дождя и соседние племена на протяжении поколений поддерживали когда-то возникшую вражду, отсутствие связи с другими было равносильно смертному приговору. Вестников принимали, им угождали, но никто их не любил.